Президент России Владимир Путин совершил краткосрочный рабочий визит в Турцию и провел переговоры с президентом этой страны Реджепом Тайипом Эрдоганом. Диалог проходил вначале в расширенном составе, но за закрытыми дверями и без прессы. Накануне пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков сообщил, что визит Путина имеет исключительно прагматические цели.
«Россия и Турция — это страны, которые находятся в состоянии очень тесного взаимодействия, будь то торгово-экономическое сотрудничество, инвестиционное сотрудничество, сотрудничество в области ВТС, в области культуры, в осуществлении мегапроектов, — подчеркнул он. — Кроме того, это страны, которые взаимодействуют в вопросах обеспечения региональной безопасности, в том числе в Сирии». Песков добавил, что в рамках визита «по всем этим вопросам будет произведена «сверка часов». Действительно, накануне Путин и Эрдоган провели два телефонных разговора, что наводит на мысль: появились вопросы или проблемы, требующие быстрого решения и экстренных консультаций. Это первое.
Второе. Ранее на полях Генеральной Ассамблеи ООН состоялась встреча президента Турции Эрдогана с президентом США Дональдом Трампом. К тому моменту уже было известно о твердом намерении Иракского Курдистана провести референдум о независимости. Хотя в совместном заявлении Анкара и Вашингтон высказались против этой акции, она состоялась, что вызвало раздражение в Турции. Там уверены в том, что если Вашингтон действительно выступал бы против референдума, то он бы не состоялся. Впрочем, Эрдоган, похоже, был готов к такому развитию событий, будучи в США, он допустил «утечку» во время посещения форума Bloomberg, намекнув на предстоящую его встречу с президентом России.
А теперь в день прилета Путина в Анкару президент Турции выступил в полицейской академии, где заявил, что «руководство региона Северного Ирака бросило себя в огонь», и посетовал на то, что Эрбиль предварительно не обсуждал вопрос проведения референдума ни с Турцией, ни с Ираном. При этом он обвинил главу курдской автономии Масуда Барзани в сотрудничестве с израильской разведкой «Моссад». Спустя несколько часов на большом митинге выступил глава правительства Турции Бинали Йылдырым, который с надрывом говорил об опасностях, что ждут регион, сообщил о мерах, предпринятых Тегераном и Багдадом против Эрбиля, включая закрытие сухопутных и воздушных границ, а также передачу экспорта нефти Курдистана под контроль центрального правительства в Багдаде.
Все это создавало у рядовых турок впечатление, что глава России специально прилетел в Анкару, чтобы поддержать Эрдогана в «трудный для него момент». С этих позиций вещали на турецких телеканалах почти все эксперты. Они в качестве главного вопроса переговоров между президентами выводили референдум в Иракском Курдистане, высказывали чуть ли не уверенность в том, что Анкара вместе с Москвой и Тегераном договорятся принять «скоординированные меры» на курдском направлении. И оттого на вторые и последующие позиции отводились ситуация в Сирии и вопросы, связанные с развитием двухсторонних отношений, — поставки зенитно-ракетного комплекса С-400, проект «Турецкий поток» и строительство АЭС «Аккую».
Правда, звучала и точка зрения, согласно которой Путин не случайно прибыл в Турцию после курдского референдума. Это чтобы «иметь козыри на переговорах с Эрдоганом», так как референдум в Иракском Курдистане — сильный удар прежде всего по Турции, по той системе территориального администрирования в регионе, которого Анкара с большим трудом добилась после Первой мировой войны и пытается сохранить. Исходя из этого, высказывались предположения, будто турецкий президент будет предлагать российскому коллеге создать «ближневосточную Антанту» в составе Турции, России, Ирака, Катара, Ирана и даже Сирии для того, чтобы «уравновесить опасные действия Запада в регионе и сорвать его планы». Для этого Москве якобы будет предложена «дорожная карта», предусматривающая широкую интеграцию в самых разных сферах участников «ближневосточной Антанты».
Но в то же время сами турки ставят вопрос: насколько далеко Эрдоган готов зайти в своем антизападном оппортунизме, не будет ли он использовать так называемую политику «минимакса», в рамках которой максимальное отступление сочетается с минимальными потерями, которые можно будет в новых условиях игры с Западом быстро восстановить. В свою очередь прагматично действует Москва, имея краткосрочные и долгосрочные цели, и не только в отношении Турции, но и на всем Ближнем Востоке. Путин сейчас понимает, что у Эрдогана меняются приоритеты во внешней политике (что вызывает беспокойство у союзников Турции по НАТО). Остальное, как пишет турецкая газета Milliyet, может быть производным.
Что же в итоге? На заключительной пресс-конференции Эрдоган выразил удовлетворение развитием двухсторонних отношений в сфере торгово-экономического сотрудничества, касаясь реализации таких стратегических проектов, как «Турецкий поток» и строительство АЭС «Аккую». Обозначил намеченную цель — достигнуть уровня в 100 миллиардов долларов в товарообороте между странами. Констатировал рост политического доверия. Подтвердил продуктивность в реализации астанинского процесса по сирийскому урегулированию и общую позицию в отношении референдума в Иракском Курдистане.
Президент России начал же свое выступление с оценки ситуации в регионе в целом, изложил, со ссылкой на заявление МИД России, отношение к референдуму в Иракском Курдистане и договоренностям по совместным действиям в Сирии и зонам деэскалации, в частности в Идлибе. Стороны дали понять, что разговор был конкретным и откровенным, но детали его гласности предавать еще рано.
Станислав Тарасов, https://regnum.ru/news/polit/2328121.html