Когда в 70-е годы прошлого столетия в Софийском соборе Киево-Печерской лавры начались реставрационные работы, то под старинными слоями извести и алебастра были обнаружены многочисленные надписи. Реставрационные работы осуществлял Госстрой Украинской ССР, Советский Союз был целехонек, дружба народов крепка, а потому вскрытые фрагменты стен сфотографировали и снимки прислали в Институт истории АН Армянской ССР.
Письмена действительно оказались армянскими, киевские товарищи оформили приглашение, и два сотрудника института, Г. Григорян и С. Сагумян, были прикомандированы к экспертной группе для исследования и дешифровки находок. Один из них и написал в дальнейшем научную статью, опубликованную в «Историко-филологическом журнале АН Армянской ССР» в 1979 г. Написал то, что подлежало публикации на тот период. Но редактор безжалостно отметил в сноске: «Часть дешифровок вызывает сомнения». Вот, к примеру, дешифрованная надпись со стены Софийского собора, значащаяся в каталоге под номером 5:
Ես, Խաչատուր, Փիհթային որդին, հար Ուսէբին, ծառայ Քր[իստոսի] Հ[իսուսի] , որ անուն կոչի Քաֆացի, թվ. ՌԻԶ եկայ Մանքրման: Ամէն: Далее автор статьи приводит свой перевод: «Я, Хачатур, по прозвищу Кафаци (т. е. кафский), сын Питая, отец Усэба, слуга Иисуса Христа, в году 1026 (1577) приехал в Манкерман».
Не совсем так. Точнее, совсем не так. Если быть аккуратными в переводе и научно достоверными, то написано следующее: «Я, Хачатур, сын Пихтая, отец Усэба, слуга И[суса] Хр[иста], известный как Кафский, прибыл в Манкрман в г. 1206. Аминь.». В оригинале неизвестный нам Хачатур позиционирует себя перво-наперво как отца, затем – сына, далее – христианина, и уж после этого говорит о собственном авторитете. И согласитесь, что известность и «прозвище» – понятия далеко не идентичные. Но эта перестановка и уничижение давно почившего армянина вроде не так важны. И не столь важно, «приехал» ли он – или «прибыл» из Крымской Каффы иным способом. Это пока лишь детали, демонстрирующие способность и готовность автора статьи к скрупулезности и научному поиску. И всё бы ничего, если бы не полтыщи лет, смело приплюсованные в переводе. Так сработала советская историческая машина времени, и армянский гость из Каффы XI века стал гостем из будущего. Но не будем пока судить автора статьи, который мог оказаться прав при одном условии, и вот каком.
В VI веке, когда Константинополь пустился во все тяжкие, то объявляя борьбу с монофизитством и арианством, то вновь легитимируя его представителей, Церковь коренной Армении предприняла ряд шагов по обеспечению собственной независимости и экстерриториальности. И в том числе в 584 году, задним числом, приняла при католикосе Мовсесе Втором предложенное еще на Двинском синоде новое летоисчисление начиная с 552 г. от рождества Христова. Впредь датировка в стране первого государственного христианства должна была разниться со всем христианским миром на 551 год, укорачивая биографию собственного народа и государства. Ровно так же, как спустя несколько десятков лет поступили арабы, – но они ведь учредили новую религию! А мы обокрали сами себя, как басурмане, будучи первыми апологетами и распространителями христианства.
Но есть здесь важная деталь: принимая подобное решение, Армянская Апостольская церковь обязала каждого «пишущего или воплощающего» сугубо местную церковную датировку, обязательно приписывать после упоминаемой даты следующее: «Согласно летоисчислению Арменийскому (Нашему; Армянскому; Арамовому; Абетовому и т.д., вариантов много)». То же уточнение не возбранялось упоминать сокращенно, проставляя буквы «А» (Арменийское; Арамово; Абетово) Н (մեր; наше) или «h» (հайоц; հайказян) после даты. То есть в какой-либо из предложенных форм следовало уточнить систему датировки. По-армянски это выглядело так, к примеру: ՌԻԶ թՀ (ՌԻԶ թՄ или ՌԻԶ թԱ). А в переводе 1206 г.հ (1206 г.Н или 1206 г.А). Конечно, в дальнейшем практика обрезания возраста народа была прекращена, да и применялась через пень-колоду. Но хочу подчеркнуть, что в каждом тексте обязательно и абсолютно точно определялась система летоисчисления благодаря этой букве. Кроме того, новая система не была универсально армянской, а касалась текстов Армянской Апостольской церкви. Так что армянин – житель других стран и весей – и не заморачивался на тему межконфессиональных споров, а писал, как весь крещеный мир, начинавшийся именно с его народа. Но как же за нее уцепились исторические конкуренты армян, претендующие на статус властелинов колец! Они и сегодня продолжают минусовать пять столетий из возраста любых обнаруженных армянских руин и артефактов. И примерам несть числа.
В рассматриваемом случае приезжему Хачатуру, не забывшему упомянуть ни отца своего, ни сына, ни собственную известность в Каффе, ни пункт прибытия, достаточно было приписать после даты «1206 год» букву Ա (А) или другие соответственно, чтобы исследователь был вправе делать умозаключения длиной в 551 дополнительный год. Но ведь столь дотошный в деталях Хачатур Пихтаевич этого не сделал! А что из этого следует? Да то, что известный у себя в Каффе армянин и вправду прибыл в Киев в 1206 году, и не позже ни на один оборот колеса машины времени. То же касается большинства из 24 спасенных надписей.
Согласно изложению Григоряна, Южная ризница имела изображения Святого Григория Просветителя и Святой Рипсимэ, и это подтвердили киевские эксперты. Однако в период реставрации собора она уже значилась как ризница святого Антония и святой Феодосии. Надписи на стенах не были локализованы исключительно в Южной ризнице, где якобы «разрешали» армянам молиться, а располагались также на Северном своде и на хорах. Но при чем здесь молитвы? Неужели верующий человек будет портить стены Божьего храма? Вы посмотрите на отделку: ясно, что записи делали строители и штукатуры, уверенные в том, что их письмена останутся под слоем отделочных и декоративных работ.
Почти 200 лет шел спор о дате строительства Софийского собора, когда определенные силы ни с того ни с сего вдруг взялись доказывать, что был он отстроен в 1037-м, и никак не раньше, хотя сменивший армянских патриархов первый «русич» из киевских митрополитов, Илларион, свидетельствовал, что строительство храма было начинанием Владимира Святославовича, а Ярослав Мудрый завершил строительство и отделку, и было это в 1017-м. Да и немецкий хронист Титмар Мерзебургский, так же упоминал уже действовавший в 1017-1018 гг. Софийский монастырь (и, видимо, частично отстроенный) как резиденцию Киевского митрополита. А он не мог соврать, так как в том же 1018-м и скончался. Опять машина времени? Надо сказать, что Григорян прибыл в Киев в самый накал спора о дате рождения Софийского собора, и доминирующей была дата 1037-го, или даже 1054-го года, когда Ярослав Мудрый скончался. В этих условиях сотрудник армянского академического института рисковал быть высмеянным со своим 1026-м годом и всеми двадцатью четырьмя датами, среди которых были и более ранние. И не просто высмеянным, но и осужденным по партийной линии, поскольку «наука история» была любимым послушным дитятей КПСС. Согласно этой науке, армяне не могли участвовать в строительстве Киевского собора, который сами и спонсировали в свое время, а исключительно приходили на огороженный для них, как в гетто, пятачок, чтобы хулиганить на стенах.
Ну молился Хачатур Святому Григорию – или Святому Антонию? – скажет читатель. Было это в 1206-м – или в 1757-м? Было у него прозвище, как у наших олигархов, – или это был уважаемый у себя в Крыму человек? Неужели подобные мелочи способны пролить свет на историю Киевской Руси? Ее христианизации? Или на историю армянства? И как оно могло сказаться на нашем сегодняшнем дне? Зачем понапрасну прошлое ворошить? Вы лучше в сегодняшний день вглядитесь!
А и вправду – в чем смысл всех этих мелких неправд? Скорее всего, в том, чтобы заложить основу для неправды большего размера, для огромного святотатства.
В Софийском соборе находится белый мраморный саркофаг, в котором были упокоены останки правителя Руси Ярослава Мудрого (978 – 1054). В резной орнамент удивительной красоты вплетены армянские буквы Ա Դ Պ Կ Թ Մ. Официальная версия – это хулиганская инициатива мастеровых, вписавших, а точнее — врезавших, свои инициалы. Ну и права у них были, однако! Получается, там, где речь должна идти о строителях-мастеровых, затягивается песня о молящихся. А вот когда армянские литеры свидетельствуют об армянском содержании саркофага — это уже мастеровые нашкодили. 1936, 1939, 1964, 2009 – это годы, когда саркофаг безжалостно вскрывался, и только через раз – официально. Когда в 1939 году саркофаг был вскрыт с целью реконструкции черепа правителя Древней Руси по разработанной методике скульптора М. Герасимова, тогда уже был установлен подлог, но шум поднимать не стали, а объявили, что вместе с правителем были захоронены и слуги. Ну как в Египте. И Герасимов что-то среднестатистическое и вылепил. Когда саркофаг был вскрыт для генетической экспертизы в 2009 году, то внутри помимо издевательски вложенных номеров газет «Правда» и «Известия» от 1964 года, был обнаружен скелет, составленный из останков двух женщин абсолютно различных исторических периодов: Древней Руси и Скифских поселений. Согласно опубликованному в Киеве результату генетического исследования, древнерусские кости принадлежат тяжело работавшей женщине, не из господствующего класса. Останки Ярослава Мудрого не найдены. При этом ряд экспертов считает, что древняя икона с изображением Ярослава, вывезенная церковниками Украинской греко-католической церкви вместе с отступавшими фашистами осенью 1943-го, могла находиться в компании с костями правителя. А она обнаружена недавно в Свято-Троицком храме Бруклина. И это сработали не просто осквернители могил, но и грабители Прошлого.
Но вернемся из Нью-Йорка в Киев, и от неприятного к интересному. И вспомним, что первой венценосной армянкой на Руси была Анна – единственная дочь византийского императора Романа из македонской династии. В свое время дед Анны, император Константин VII Багрянородный написал для своего сына Романа, имя которого по-армянски звучало [h]Раман и всегда означало «Повеление», трактат «Об управлении империей». Вводя наследника в тонкости правления государством, Константин в том числе установил: «Если когда-либо какой-нибудь народ из этих неверных северных племен попросит о родстве через брак с василевсом [h]раманов, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу. Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен держаться своих порядков, и союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа».
Однако Анна Романовна родилась всего за два дня до смерти отца, ее старшие братья Василий II Болгаробойца и соправитель Константин VIII взошли на престол с большим семейным интервалом, после правления двух других императоров, и то ли не читали дедушкину книгу, то ли, как любая молодежь, сочли ее устаревшей. И выдали сестру замуж за киевского князя Владимира. Но поставили условием крещение. Арабский историк XI века Абу Ходжа ар-Рудравери пишет: «Женщина воспротивилась отдать себя тому, кто расходится с нею в вере. Начались об этом переговоры, которые закончились вступлением царя русов в христианство». Это было первое христианское венчание на Руси, и первая русская царица с супругом устремились в Киев, где приступили к крещению всего народа. Сирийский историк XI века Яхъя Антиохийский подчеркивал, что Анна активно участвовала в распространении православия на Руси, «построив многие церкви». В церковном уставе Владимира говорится о том, что князь советовался с женой в делах церковных: «сгадав аз с своею княгинею Анною».
Всё это так, но есть здесь – и не может не быть – вопрос традиции. Македонскую династию Византии армянской называют даже самые оголтелые перлюстраторы армянского фактора в мировой цивилизации. Да никуда и не денутся, так как сохранился вагон подтверждений, и в том числе о том, что Василий «исповедовал армянскую веру», был крещен «Отцом армянского народа» и завещал «беречь Армению и армянский народ». Предки его не были такими же оголтелыми патриотами, но армянами были наверняка. А речь у нас как раз о Василии и Константине, один из которых – воин, аскет и государственник до мозга костей, а другой – кутила, транжира и бабник. То есть оба – типичные армяне, и каждый по-своему. Оба – императоры огромной державы, один из которых получил прозвище Болгаробойца отнюдь не за тихий нрав, а за жестокое усмирение соседней страны за неподобающую агрессивность, и распространивший свою власть на Апеннины и гораздо севернее. И вот они, эти армянские братья-соправители, выдают младшенькую сестру-сиротку замуж за границу. И так вот просто отгружают на Север – и с концами? Да неужели?
Вы можете себе представить, как обстоятельны должны быть сборы в подобном случае? Ведь армяне посылают единственную сестричку в страну, где разговаривают на великом и могучем, а у нее, юной армянки, из всех иностранных только греческий, потому что остальные европейские языки еще не сформировались, если не считать отпочковавшийся диалект как «латинскую» насмешку над родным армянским с ее 25 буковками. А это значит, что в длинное путешествие по морю и по суше вместе с ней посланы и таргманичи-толмачи, и учителя – для легкой коммуникации и быстрого освоения иностранного языка. А еще отправлены с Анной, конечно же, лекари и повитухи – ей в будущем становиться матерью. И прядильщицы, и ткачицы, и швеи, и вышивальщицы, и вязальщицы, и сапожники, которым равных нет во всем мире, кроме Двина – столицы коренной Армении. А еще – банщицы и мыловары. Конечно, повара, судомойки. А еще стеклодувы и лудильщики-чеканщики – кто их знает, зарубежных жителей, а вдруг угрохают все драгоценные фарфоровые сервизы, перецарапают серебряные и золотые из приданого, загубят утварь? И конечно писари, художники и библиотекари. И обязательно – музыканты со своими струнными и духовыми инструментами. Всенепременно – свой духовник-наставник и серьезная команда священнослужителей, которым надлежит способствовать выполнению договора с Киевским князем. И целый эскадрон незамужних теток и кузин, которые будут готовить любимое вкусненькое, секретничать с ней про всякие женские дела, наставлять, сопереживать и со стороны наблюдать за тем, что на самом деле творится вокруг у этих настойчивых русов. И конечно, пара тысяч телохранителей – а как без них? Вот это и есть Двор как система обеспечения культурной, полноценной и безопасной жизни государей и государынь, а не бездельно слоняющиеся ловеласы с профурсетками, как он представлен в исторических романах писателями от политики и демонстрируется в телесериалах в тех же целях. При этом Анна, предпринимающая вместе с белокурым супругом-молодоженом строительство первого на Руси каменного храма по образу и подобию одноименного константинопольского – и не выписывает из Византии или Армении инженеров, каменотесов, художников-оформителей, плиточников, кузнецов, отливщиков колоколов, золотильщиков, штукатуров и прочих строителей? И прибывшая с ней армянская команда не выписывает собственную родню, раз уж появился спрос на умелые руки? Никогда не поверю. Да и вы – тоже.
И дело здесь не столько в армянской консолидации, сколько в гигантском опыте народа в области строительства и архитектуры. Не будем забывать, что помимо античных храмов и упоминавшихся путешественниками дворцов и театров, ко времени строительства Киевского Софийского собора были отстроены такие шедевры мировой христианской архитектуры, как купольные храмы и базилики армянских церквей Талина, Рипсимэ, Багаван, Звартноц (все – VII в.) в коренной Армении и тысячи других по всему миру – позже. И в том числе в Византии, которая всеми без исключения арабскими хронистами упоминалась как «Аль-Доуля Аль-Азыма аль-Арманийя», или Великая Армянская Держава.
Григорян цитирует «Патерик» Киево-Печерской лавры: «Бысть же в то время в граде Киеве врач некто, родом и верою армянин», приглашенный к заболевшему в Чернигове Владимиру Мономаху (1113 – 125). Далее записано, что в Киеве же «жили единоверцы этого врача». И.Троицкий в своем Историко-догматическом исследовании «Изложение веры церкви Армянской». (СПб.,1875 г.) упоминает некоего киевского монаха, что в приблизительно в тот же период ходил в Армянский квартал, «чтобы поспорить с армянами по вопросам вероисповедания». А что? Чем не интеллектуальное и веселое занятие для обеих сторон? И судя по регулярности, – безопасное. Католический монах XVII в. Алоис Пиду утверждал, что «в старину Киев являлся духовным центром армян России».
Существуют два наиболее распространенных, и активно поддерживаемых, мифа о генезисе зарубежной армянской диаспоры:
1. В XI веке в Малую Азию проникли турки-сельджуки, и армяне рассыпались по окрестностям.
2. Во второй половине XIX века и первой четверти XX в. турки осуществили кровавый Геноцид, и уцелевшие армяне создали зарубежные армянские общины.
Оба исторических – и трагических для нашего народа – факта действительно имели место быть. Но создание армянских колоний имеет иную историческую мотивацию. Турки просто тупо истребляли армян по чужой разнарядке, и мало кто выжил. Да, немногие выжившие осели в соседних странах. Но они пополнили, а не создали армянские колонии. Армянские колонии по всему миру вековечны, потому что армяне на протяжении всей своей истории тянутся туда, где возникают – или сами же создают – рынки квалифицированного труда. Не выдержав на родине конкуренции с подобными себе трудоголиками, с неутомимой мыслью и тягой к творчеству в любой сфере деятельности, или размечтавшись об экзотике дальних стран, они уходят. Уходят, оседают, процветают за счет собственного труда, а не воровства или ссудного процента. И мечтают о покинутой родине. И создают ее подобия, копипейстят по всем континентам, нарекая выстраиваемые крепости, города, улицы и проселочные дороги армянскими именами Ван, Арарат, Армянский, Айк и прочая, и прочая, во всех возможных модификациях. Или метко называют чужое, схватывая идею.
А потому вернемся к вопросу, который не мог вас не заинтересовать в начале статьи: почему же это в записи Хачатура Каффского Киев упоминается как Манкрман? Да и не только Хачатур, а все авторы остальных надписей упоминают Манкрман, если пункт прибытия сохранен реставраторами в ходе расчистки слоев. Более того: в 1384 г. Католикос Всех Армян Теодорос II (1382 – 1392), описывая в своем специальном послании епархию новоназначенного архиепископа Ованнеса, в числе ее городов упоминает Манкрман, который фигурирует в посланиях и более поздних католикосов. Что это за немецко-еврейская фамилия в армянской записке? Конечно, как всегда в подобных случаях, когда нужно замазать армянский след, всплывает некий фантом, а в данном случае – кипчаков. Они вообще члены группы на скамейках запасных рядом с таинственными хеттами, этрусками, мидийцами, финикийцами и др. заманчивыми предками всех народов – для ни к чему не обязывающих инсталляций на темы истории. А в данном случае упоминаются парой авторов, т.к. зарезервированы на этой скамейке как еврейский каганат Крыма с армянским письмом. Эдакий крымский керу-меру, который вместо вафель ел фанеру, а свой язык записывал армянскими буквами. При этом «еврейский язык» не идиш и даже не иврит, а понтийский диалект армянского. А «евреи» – прихожане Армянской Апостольской церкви. Крещеные и необрезанные. Поющие не «аванагилу», а «Ярис боя». То есть оно мяукает, моет лапками мордочку, ловит мышек, но это не кошка, нет. Бультерьер, но с особыми замашками. А потому вернемся-ка к армянскому языку с его грамматическими правилами.
Есть в армянском языке формы родительного падежа, когда не меняется окончание, а происходит внутренняя флексия. Например, тун – тан (дом – дома) или шун – шан (собака — собаки). А есть еще более сложная внутренняя флексия родом из Грабара – а в случае с церковью речь конечно же идет о нем, – когда из собирательных понятий «турм» (настой), «курм» (жречество) на вопрос «кого? чего?» мы получаем «трман» и «крман». Вот оно! Однако раз уж в сложном названии присутствует существительное в родительном падеже, или определитель, значит должно быть и определяемое, не так ли? Так что уместен вопрос «что» – «жречества»? И слово «ман» дает нам ответ: это кольцо (Толковый словарь Гр. Ачаряна, т. 3, стр 249). Вот и получается, что Киев, или Манкрман, был окрещен армянами еще раньше, чем они крестили его на христианство в попытке направить к свету, и назвали они его Жреческим Кольцом, или Кольцом Жречества. Меня как любителя Толкина аж оторопь взяла.
А содрогнулась я, потому что весь советский период исследователи истории, цитируя авторов, занимались грубым, но прибыльным подлогом, упоминая актуальные «братские республики» вместо исторических земель – раз уж территория на момент цитирования так и называлась. То же неоднократно замечено у нашего историка Г.Григоряна, который был просто послушен «велению времени», и цитируя средневековых авторов, чуточку лукавил и вписывал вместо России «братскую Украину». Так лингвист Дьяконов кривил душой и писал «Историю Мидии» по заказу «братского Азербайджана». Так поступали Иванов и Гамкрелидзе, откраивая у нас исторические сегменты для «братской Грузии». То же происходит сейчас повсеместно, когда викивралия называет территории Армении на древних картах Турцией. На древних картах – и Турция, которая по историческим меркам и политическому сознанию еще младшеклассник в спецшколе для особо агрессивных! По интернет-ресурсам рассыпаны священные руины греческого Эфеса и фотографии его библиотеки с надписью «Турция». И что они там, в библиотеках, делали – турки-то? А Викивралия не стесняется, нет. И портит, портит людям мозги, портит саму энергетику мира, потому что вранье – оно обязательно имеет отрицательный заряд. Это как Тьма, что сгущается, растекаясь из Мордора. Это она порождает черных всадников, способных красть кости великих правителей из саркофагов и глумиться над останками. Она окутывает невинных невежд, которые готовы лезть на любые баррикады, поскольку уверены в правоте лживых, но «научных» публикаций и учебников. И чем больше невинных жертв, тем сильнее властелины колец, эти геополитические вампиры.
Но историческое вранье – оно как чучело. Вот разрисовали его, напялили чужие обноски, воткнули шестом посреди народного поля – и оно попугало какое-то время, примелькалось, стало привычным и даже неотъемлемой частью ландшафта. Но проходит время – и ветер истории срывает с него истлевшую одежду, дожди правды смывают намалеванное краской лицо, и остается пустая подушка в подтеках. А подступившее половодье информации подтачивает и валит уродину. И вдруг оказывается, что пейзаж без него, чучела-то, – гораздо чище! И птички – что с ним, что без него, – выклевывают, сколько Господь положил им рациона, ни на зернышко не больше и не меньше. И зачем только терпели эту уродину, что маячила и скрипела, как нечистая сила? Так будет, поверьте. Потому что безо всяких шерлокхолмсов вранье несет в себе скрытую бациллу саморазоблачения. Ну и холмсы нужны, конечно: приближать День Правды.
Лия Аветисян, "Урпат"