Начало 2000-х годов обещало Турции блестящее будущее. В стране окреп средний и малый бизнес, снизилась инфляция, рост экономики составил 5−8% ежегодно, и появились многомиллиардные иностранные инвестиции. Анкара полностью выплатила долги Международному валютному фонду. Статьи о ней стали появляться в самых авторитетных изданиях мира, почувствовали улучшения в материальном положении граждане, которые поддерживали курс правящей партии.

Ранее мы более-менее подробно говорили об институциональном устройстве современной Турции, в которой демократические институты соседствуют с доставшимися от прошлого религиозными орденами-тарикатами. Последние, как загнанные в глубокое подполье «корешки», безусловно, оказывают сильнейшее воздействие на высшие эшелоны власти. Но, оставаясь в рамках парламентско-президентской модели европейского типа, турецкая политика должна учитывать и воздействие публичных институтов, «вершков».

Наш разговор о Турции и Закавказье подходит к современности. И вот уже остались считанные годы до падения Советского Союза, который частично восстановил границы Российской империи. Мудрые головы в Анкаре понимали, что распад СССР — это не только возможность «поживиться» его останками, но и серьезный вызов собственной стране, которая имела к тому времени и без того немало скелетов в шкафу, как прошлой Османской империи, так и нынешней Турецкой Республики.

После Второй мировой войны турецкий полумесяц начал склоняться на сторону Запада. Прежние связи большевиков и кемалистов уходили в прошлое. Наступала новая эпоха, в которой Турция, окрыленная немалыми экономическими успехами и двигающаяся по пути реформирования страны по лекалам западных демократий, распускала перья. Кто-то должен был соблазниться, узрев яркие восточные орнаменты и узоры.

Кемалисты устояли. Как и большевики. «Разрушив до основанья» две империи, Османскую и Российскую, на обломках самовластья они начали вырисовывать свою собственную геополитическую картину. Теперь главной задачей становилось выстраивание стабильной системы сдержек и противовесов, чтобы не множить на рубежах новых государств без необходимости лишние проблемы.

В начале 1920-х и потом, вплоть до смерти Мустафы Кемаля в 1938 году, в вилке Закавказье — Турция оставалось много взаимосвязанного. Но простых решений не было. Москва и Анкара продолжали внимательно смотреть друг на друга, продвигать свои интересы, и в зависимости от формирующейся политической и геополитической ситуации (в мире и на Ближнем Востоке) в отношениях двух стран менялась тональность.

На протяжении всей новейшей истории Ближний Восток и Закавказье оказывались объектом конкуренции различных глобальных и региональных держав, в связи с чем его часто сравнивают с «шахматной доской» или геополитическим бильярдом, когда дарование каждого политического игрока заключается в способности тщательно определить точки прицела, попасть в намеченное место играемого шара, создать композицию, чтобы шар неизбежно упал в нужную лузу.

Турция и Россия сто лет назад и сейчас. Как же интересно иногда проворачивается круг истории! В 1920-х годах большевики в союзе с белыми и кемалистами чертили карту Закавказья, стараясь максимально плотно прикрыть «геополитическую дверь», чтобы в нее не мог просунуться европейский или американский штиблет.

Ранее мы рассказывали об историческом опыте Турции, наделавшей сегодня ошибок в Сирии, который доказывал возможность совместной работы и кооперации турок и русских в Закавказье. Наследников Российской и Османской империй сплотило общее желание выдавить на обочину геополитического процесса внешних игроков — страны Запада, от Британии, Германии и Франции до североамериканских Соединенных Штатов.

В предыдущем очерке мы говорили о парадоксальных вещах. Кемалисты, создававшие республиканскую Турцию, которая сегодня в Сирии схлестнулась с Россией, в 1920-х годах шли на альянс с большевиками, а большевики — с белогвардейцами Деникина. Наследники Константинополя и Санкт-Петербурга решали сложнейшие задачи, которые периодически сменяли друг друга. Восстанавливать страну в прежних пределах или остановиться на других рубежах, помогать народам окраины в их национально-государственном строительстве ...

В предыдущих очерках мы рассматривали под лупой Турцию в двух ее ипостасях — в переходный период от Османской империи к кемалистской республике и как современное государство. Где-то там в прошлом были заложены «мины», которые рвутся сегодня в Сирии и на других направлениях, что грозит Турции развалом. И тогда, и сейчас остро стоял вопрос переформатирования геополитического пространства региона, сопровождавшегося появлением и исчезновением новых государств.

Ранее в серии очерков о взаимосвязи исторического наследия 1920-х годов рождающейся Турецкой республики и ошибок современной Турции во внешней политике, особенно на сирийском направлении, мы вдавались в частности формирования системы, которую выстраивали на Ближнем Востоке — Закавказье мировые державы и региональные силы.

Ранее, говоря об ошибках современной Турции в Сирии, мы начали складывать пазл общей картины Ближнего Востока — Закавказья, которую по итогам Первой мировой войны в регионе стали «рисовать» мировые державы. Пребывавшие под скипетром Османской и Российской империй народы Азербайджана, Армении и Грузии почувствовали, что сейчас им выпадает шанс где восстановления, а где и создания с нуля собственной государственности.

Заголовок статьи в ИА РЕГНУМ от 11 февраля сего года "Степанакерт прорывается на переговоры по карабахскому урегулированию", по правде говоря, может если и не обескуражить, то уж по крайней мере смутить своей некоторой категоричностью. Тем более что в содержании самой статьи подобный императив в принципе и не проглядывается. Всего лишь одна фраза: "…сама логика урегулирования конфликта предусматривала вступление на определенном этапе в переговорный процесс Степанакерта, тогда как Баку хотел решать ...

Ранее мы говорили о том, как в 1920-х годах закладывался фундамент современных неудач Турецкой республики и какую роль играли в этом мировые державы и внутренний региональный фактор. Загадочный план «Ширван», объединявший османских иттихадистов и российских большевиков: был ли он на самом деле?