После того как украинская делегация на заседании Трехсторонней контактной группы по урегулированию подписала так называемую «формулу Штайнмайера», а президент Украины Владимир Зеленский сообщил, что Украина согласилась с предложением спецпредставителя ОБСЕ на минских переговорах Мартина Сайдика о вводе в действие нескольких пунктов Минских соглашений, стало очевидно, что в конфликте Киева с Донецком и Луганском образовалась новая ситуация.
ПРИНЯТИЕ «формулы Штайнмайера» подтверждает все закономерности конфликтологии: при урегулировании межэтнических конфликтов обязательное участие тех сил, которые метрополия квалифицирует как сепаратистские, обязательно. Донбасс временно получит особый статус в момент проведения там местных выборов и постоянный после того, как результаты этих выборов признает Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. К руководству принимается поэтапный принцип урегулирования конфликта, хотя сложно говорить о том, будут ли конфликтующие стороны придерживаться духа и буквы достигнутых договоренностей. Но «формула Штайнмайера» становится тем первичным дипломатическим проектом, где обозначены все основные этапы разрешения конфликта.
Он получил серьезную международную поддержку, что затруднит в дальнейшем оппортунистические маневры как Киева, так и ДНР с ЛНР. При этом сценарий дальнейшего возможного хода событий известен: новый цикл переговоров в «нормандском формате» с целью закрепления невозможной дилеммы между продолжением войны и нормализацией, которые будут проходить в условиях политизации переговорного процесса и при активном давлении внешних сил на конфликтующие стороны с целью поиска компромиссных решений. Теперь многие эксперты задаются вопрос о возможности в дальнейшем использовать опыт практической реализации «формулы Штайнмайера» в подходах к урегулированию других аналогичных конфликтов на постсоветском пространстве, и в частности нагорно-карабахского.
Сам президент Азербайджана Ильхам Алиев, выступая в начале февраля 2015 года в панельной дискуссии «За пределами Украины – неурегулированные конфликты в Европе», прошедшей в рамках Мюнхенской конференции по безопасности, выстраивал определенную параллель между двумя конфликтами. «Думаю, что уроки украинского кризиса должны быть внимательно изучены. Если бы конфликт между Арменией и Азербайджаном был разрешен, возможно, не было бы конфликта в Украине, потому что у них одинаковый сценарий, одинаковое нарушение территориальной целостности, одинаковый результат – оккупация и сепаратизм», – говорил Алиев. И далее:
«Они зеркальны. По этой причине, безусловно, мы ожидаем того же самого отношения от международного сообщества и ведущих стран мира. В нашем случае, в отличие от других конфликтов на постсоветском пространстве, имеются четыре резолюции Совета Безопасности ООН. И тот факт, что они не исполняются, показывает, что страны, принявшие эти резолюции, не уважают свои собственные решения».
Однако с точки зрения методологии переговорного процесса Азербайджан принял за основу известные Мадридские принципы, которые, помимо всего прочего, предусматривают промежуточный статус Нагорного Карабаха до проведения там референдума. Этот формат логически предполагал появление документа типа «дорожной карты». Не случайно время от времени всплывали такие понятия, как «казанская формула», «план Лаврова» и недавно даже и «проект Болтона». При этом, как и в Донбассе, посредником в урегулировании конфликта является ОБСЕ, которая организовала Минскую группу, куда вошли три постоянных сопредседателя – члена Совета Безопасности ООН – Франция, Россия и США.
Разница с затрагивающими Украину Минскими соглашениями здесь в том, что старейший на постсоветском пространстве нагорно-карабахский конфликт можно отнести, во-первых, к категории управляемых. Во-вторых, давно стал фактором внутренней политики Азербайджана и Армении. По оценке многих экспертов, «проблема Карабаха стала ресурсом легитимности существующих режимов в Баку и Ереване», когда эскалация призвана сплачивать общество. В-третьих, огромную роль играет и фактор геополитики. Идеальным выходом из ситуации было бы нахождения общего языка между Баку, Степанакертом и Ереваном, что пока не представляется возможным.
К слову, Киев до определенного момента следовал рекомендациям Баку не вступать в контакты с лидерами «сепаратистов», уверяя всех в том, что в Донбассе он имеет дело с фактором «оккупации России». Баку тоже считает, что 20% его территории находятся под «оккупацией Армении». Его правда в том, что, в отличие от украинской проблематики, конфликт вокруг Нагорного Карабаха фактически остается в тени других важных международных событий. В то же время Алиев заявляет, что «мы не против принципа самоопределения, однако этот принцип не должен нарушать территориальную целостность стран, а также армян Нагорного Карабаха и азербайджанцев Нагорного Карабаха, которые были изгнаны армянской армией». И одновременно он воздерживается от каких-либо конституционных изменений на этом направлении и не подкрепляет свои заявления соответствующими законодательными действиями, которые могли бы стать контурами для более детальных и согласованных соглашений в будущем.
Баку напрочь исключает политические или дипломатические контакты со Степанакертом. Тем не менее запуск процесса реализации «формулы Штайнмайера» на Украине сужает для Азербайджана возможности перехода к силовому сценарию. Глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что «не видит рисков возобновления боевых действий в Нагорном Карабахе». Он отметил, что российская сторона «будет делать все, чтобы этого не произошло». Иной сценарий предполагает огромный объем другой работы другого характера, создание своей «дорожной карты», чего тоже фактически нет. Не оправдываются надежды Баку и на то, что премьер-министр Армении Никол Пашинян «создаст новые возможности для урегулирования конфликта». Положение усугубляется еще и тем обстоятельством, что кроме мирного соглашения 1994 года между конфликтующими сторонами не существует юридически обязывающих договоренностей, и никто не знает, как процесс сдвинуть с мертвой точки.
Складывается ощущение того, что в Армении в душе полагают, что удержать под своим контролем регионы Азербайджана не удастся, а в Баку понимают, что и вернуть «советский статус-кво» тоже уже не получится. Вспомним в этой связи известное заявление посла США в Армении Ричарда Миллза о том, что «урегулирование карабахской проблемы в любом варианте невозможно без возврата определенных оккупированных территорий». Должно быть какое-то устраивающее в принципе Баку и Ереван решение. Но какое?
Напомним, что сам нынешний немецкий президент Франк-Вальтер Штайнмайер в 2005–2009 годах, будучи главой МИД Германии, активно занимался посредническими инициативами в абхазо-грузинском конфликте и хорошо информирован о нагорно-карабахском конфликте. Летом 2008 года, за считаные недели до военной эскалации в зоне югоосетинского конфликта, был запущен так называемый «план Штайнмайера», который включал три основных этапа, где первоочередной мерой урегулирования конфликта Абхазии и Грузии значилось взятие республиками взаимных обязательств по неприменению силы. К определению главного вопроса конфликтов Тбилиси с Сухумом и Цхинвалом – статуса двух новых республик – «план Штайнмайера» предлагал обратиться только после имплементации мер взаимного доверия.
Схожая методология улучшения отношений между Азербайджаном и Арменией могла бы предоставить конфликтующим сторонам новые возможности. Но никто из стран – сопредседателей Минской группы не демонстрирует намерения принять на себя роль ведущего посредника между Азербайджаном и Арменией, если не считать попытки президента России Владимира Путина сблизить позиции Алиева и Пашиняна и действующий «на вечной основе» механизм встреч глав МИД Азербайджана и Армении. Так что востребованности «в плане Штайнмайера» по Нагорному Карабаху не просматривается.
Но это только пока. Стремительно меняющаяся геополитическая ситуация может, в конце концов, заставить Азербайджан, Армению и внешних игроков действовать иначе. На Украине уже такое началось.
Станислав Тарасов, ИА REGNUM