Армения в результате
туго переплетенных и плотно спрессованных геополитических интересов и через 100
лет после Геноцида вновь оказалась в состоянии депрессивной неопределенности. Ожидания
"справедливости" не оправдались, а мир в лице ведущих государств такой
же циничный и безнравственный, как и 100 лет назад.
МАССОВАЯ МИГРАЦИЯ КОНЦА XX - НАЧАЛА XXI ВЕКОВ РЕШИТЕЛЬНО трансформировала соотношение демографического потенциала диаспоры и этнического материка. Армения в результате последнего исхода оказалась в состоянии острейшего демографического кризиса. Диаспора же, вобравшая подавляющую часть всего этнического массива, встала, по сути, перед сообразно возросшей ответственностью за судьбы армянства в зарубежье и на родине.
Принципиально другой была последняя волна миграции. Люди добровольно покидали независимое армянское государство. Это отличает ее от всей истории армянского зарубежья и вместе с тем предопределяет новое умонастроение. Армянское государство в силу уже упомянутого демографического кризиса, обстоятельств и соображений геополитического, экономического и иного характера не располагает достаточным ресурсом для обеспечения эффективной роли в политических процессах, происходящих в регионе. Борьба за выживание снова актуализируется как стержневая функция жизнедеятельности всего армянского этноса, предполагающая в качестве основной составляющей армянской идентичности личную вовлеченность независимо от географии проживания. Для выстраивания выверенного вектора реагирования необходимо ясно представлять те непреложные реальности, в которых пребывает армянская диаспора. Их мы должны видеть и принимать такими, какие они есть, а не закрывать глаза, как это делает добрая половина армян.
Зарубежные армяне - гигантское разнообразие жизненных историй, культур, языков, образов жизни и стилей мысли. Это носители разных стратегий национального самоопределения. Последнее особенно важно, ибо есть огромное различие между теми, кто на основе национальной самоидентификации выстраивает жизненные стратегии, и теми, для кого "армянство" - вещь абстрактная и не определяющая жизненных практик. Приведенный ниже пример двух судеб наиболее ярко и концентрированно свидетельствует о противоположных полюсах национальной самоидентификации. От легендарного Аво - Монте Мелконяна - героя нации и до приснопамятного Джона Акопяна, такого же американца во втором поколении, профессора американской литературы, который в свои сорок лет так и не сумел понять, что означает для него самого и для окружающих его двойная американо-армянская идентичность. Его раздражает стремление окружающих навязать ему "армянство". Так, как любил родину Монте, дано только избранным единицам. Остается надеяться, что таких, как его визави, тоже единицы.
НЕУМОЛИМО ПРОТЕКАЮЩИЕ ПРОЦЕССЫ АКУЛЬТУРАЦИИ И АССИМИЛЯЦИИ за последние десятилетия резко ускорились. Приняв беспрецедентные масштабы, они угрожающе истощают этнический массив. Это "родовая травма" армянского диаспорального бытия, в котором за длительную историю так и не было выработано мер противостояния этому явлению. Результат - потеря колоссальных пластов национальной идентичности, значительного сегмента генома нации. За редким исключением, от армянских общин оставались лишь исторические артефакты в виде надгробий, заброшенных церквей и размытых топонимов, свидетельствующих о былом процветании.
Но ведь мы пришли в этот мир не для того, чтобы жить в соответствии с чужими ожиданиями. Может, не следовало так беспокоиться, чтобы все вокруг нас любили, а разумней было бы сперва любить и уважать себя? Где кроются причины столь болезненных потерь? В специфике армянской ментальности, в слабости коллективной памяти о стране исхода и сакральности идеи возвращения на библейскую родину? А может, это следствие избыточной энергетики этнотравмы? Геноцид, отложившийся в памяти этноса как его коллективная беспомощность перед лицом опасности и как абсолютная несправедливость свершившегося - энергетическая доминанта в национальном самосознании армян. Неся в себе необходимый заряд, она легко воспроизводится в памяти поколений.
Однако частое возвращение к трагической памяти, провоцируемое новыми невзгодами, несет в себе опасность перманентного массового невроза, перекрывающего пути здравому смыслу. Современное пространство армян, очевидно, нуждается в ослаблении избыточного давления мифологем, рассеивании всяких иллюзий и упований, в адекватной новой реальности форм реагирования, в формировании фундамента будущих побед на основе консолидации всего ресурса нации. Побед, которых особенно ждут те, в ком еще теплится национальное самосознание. Это обширные пласты криптоармян, исламизированных, отуреченных, огрузиненных, обрусевших армян, армян говорящих на курдском. Небольшой, но очевидный успех сегодня еще мог бы запустить в этих сообществах процессы реассимиляции. Черные полосы судьбы имеют особенность превращаться во "взлетную". Настанет время - и фортуна предоставит шанс. Но простится ли нам, если не окажемся готовыми?
Современная армянская диаспора смогла в короткий срок своего становления эффективно самоорганизоваться и уже ко второй половине XX века заявить о себе как о реальном акторе политических процессов как в странах проживания, так и в продвижении национальных интересов на международном уровне. Тем не менее объективные сложности диаспорального бытия пока еще не позволяют говорить о серьезных успехах в деле консолидации армян зарубежья. Среди проблем, нуждающихся в пристальном внимании, следовало бы особо выделить то обстоятельство, что солидный интеллектуальный, экономический и финансовый потенциалы, образованные в диаспоре за прошедшие 100 лет, пока еще не задействованы в той мере, как того требуют общенациональные интересы.
СУЩЕСТВУЯ САМ ПО СЕБЕ, ТАКОЙ РЕСУРС В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ остается невостребованным, а нередко и недоступным даже для самой общины в стране проживания. Наряду с актуальными проблемами внутридиаспорального характера происходящие в последние десятилетия грандиозные социально-экономические и политические трансформации международного сообщества актуализируют новые задачи, требующие самоорганизации и институциализации принципиально иного порядка. К сожалению, предлагаемые в этой связи концепции по самоорганизации и объединению армян зарубежья носят в большей степени архаичный характер. Спланированные в основном без учета современных коммуникационных технологий, они неизбежно приводят к логике иерархической системы архитектуры управления и тем самым - к неизбежному повторению существующих ошибок.
Предполагаемая унифицированная сетевая структура консолидации Спюрка, как представляется, вполне может быть сформирована в киберпространстве с синхронным ее проецированием на правовом, экономическом и социально-культурном уровнях. В рамках законодательства страны проживания она могла бы исполнять квазигосударственную (квазимуниципальную) роль с последующим расширением горизонтов функционирования. Материальное и финансовое обеспечение такой сетевой структуры, особенно на начальном этапе, не требует значительных финансовых средств. Участие в финансировании членов общин для обеспечения постоянного функционирования образованных квазиадминистраций не окажет сколь-нибудь существенного обременения личному или семейному бюджету. Именно в такой форме независимого и устойчивого финансирования видится администрирование локальной унифицированной структуры информационной базы, которая одновременно может функционировать как открытая площадка живой координации и коммуникации членов общины. (Формат изложения не предоставляет возможности подробного описания проекта, нуждающегося в широком заинтересованном и квалифицированном обсуждении.)
Как ни у кого в мире, сегодня у нашего народа есть необходимый стартовый потенциал и блестящий шанс стать нацией третьего тысячелетия. Его составляющие - рассеянность по странам мира и в то же время приобщенность к новым технологиям коммуникации; полная этнотравм (как необходимый механизм динамики этноса) уникальная история, сформировавшая мужественный народ, умеющий постоять за себя; богатый полифункциональный язык; благословенная Армянская Апостольская Церковь.
Как политический проект и жизненная ситуация армянская диаспора должна активно развивать особую, исходящую из своей этничности миссию. Это политическая миссия служения, сопротивления, борьбы и реванша над превратностями собственной судьбы. Именно вокруг идеи служения родине должны строиться отношения в диаспоре, без чего нет самой диаспоры. А, впрочем, эта сентенция сегодня вполне актуальна и в обратном прочтении.
Михаил МЕЛКИКЯН, Москва