Министр иностранных дел России Сергей Лавров дал интервью азербайджанскому агентству АПА, в котором были затронуты проблемы урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Понятно, что оно приурочено к годовщине апрельской войны 2016 года в Нагорном Карабахе, в результате которой конфликтующие стороны понесли чувствительные человеческие потери. На наш взгляд, эта война остается загадочной. ИА REGNUM известно, что накануне между Баку и Ереваном происходил закрытый диалог, в ходе которого были выработаны определенные решения. Имели ли они реальную политическую перспективу, сказать очень сложно, но сам факт того, что конфликтующие стороны зондировали почву для заключения какого-либо соглашения вне Минской группы ОБСЕ, воспринимается как примечательный ход.
Тем не менее по своим масштабам апрельская война охватила всю линию азербайджано-карабахского фронта с применением подразделений специального назначения и бригад, расположенных вдоль всей линии фронта. Такие полномасштабные военные действия высокой интенсивности с одновременным применением танков, артиллерии в 2016 году произошли в первый раз с того момента, как Баку, Ереван и Степанакерт в 1994 году достигли соглашения и зафиксировали линию фронта после нескольких лет ожесточенных сражений. Как считают многие эксперты, продолжение в апреле 2016 года боевых действий, несомненно, расширило бы театр военных действий с применением оперативно-тактических ракетных комплексов с риском вовлечения в войну внешних игроков. Такое случайно не происходит.
В этой связи можно выстраивать логически выверенную цепочку предшествовавших, затем сопутствовавших событий регионального и международного уровня, пытаясь найти ответ на вопрос, кто больше из конфликтующих сторон был мотивирован тогда и почему в резком осложнении ситуации в зоне нагорно-карабахского конфликта. Существует версия, согласно которой одна из сторон пошла на обострение в силу причин внутриполитического характера, по аналогии с тем, как бывало ранее. Но из-за отсутствия достоверной информации рассуждения теоретического уровня ничего не дают. Поэтому обозначим главный результат, о чем пунктирно в интервью говорит глава МИД России.
В мае 2016 года в Вене, по словам Лаврова, по инициативе госсекретаря США с участием министра иностранных дел России и госсекретаря по европейским делам МИД Франции состоялся саммит президентов Азербайджана и Армении, «на котором рассматривались важные вопросы, связанные со стабилизацией ситуации в зоне конфликта». По итогам этих переговоров было принято заявление, в котором подчеркивалась необходимость введения на линии соприкосновения конфликтующих сторон системы мониторинга и международных наблюдателей. Затем летом того же года при участии президента России Владимира Путина состоялся такой саммит в Санкт-Петербурге. На нем также принимается заявление фактически по содержанию копирующее венское, после чего появляется сообщение о возможности проведения еще одного такого саммита в России в августе.
Но проблема была в том, что под Венским и Санкт-Петербургским соглашениями не было подписи Баку. Фактически он сорвал переговоры на этом направлении и стал подменять переговорную повестку. Более того, в СМИ со ссылкой на азербайджанских политиков стали появляться суждения относительно наличия какого-то «плана Лаврова», который отличается от предложений, разработанных МГ ОБСЕ. Вот почему интервью российского министра азербайджанскому агентству приобретает особую важность и звучание, поскольку вынуждает отказаться Баку от некоторых утверждений мифического свойства.
Итак, по Лаврову, ситуация выглядит следующим образом. 1. Никакого «плана Лаврова» не существует. В основе идей, которые сейчас обсуждаются, лежат предложения, коллективно выработанные тремя странами-сопредседателями Минской группы. Точнее, речь идет о положениях, озвученных в совместных заявлениях по нагорно-карабахскому урегулированию президентами России, США и Франции. 2. Все три сопредседателя МГ ОБСЕ активно взаимодействуют между собой, выступают с единых позиций на переговорах с руководством Армении и Азербайджана. 3. Тема нагорно-карабахского урегулирования — очень деликатный сюжет, поэтому детали переговоров носят конфиденциальный характер. Вместе с тем многие аспекты уже согласованы. Осталось несколько вопросов. Но они самые сложные. К консенсусу пока прийти не удалось. Тем не менее работа продолжается.
Напомним, что ранее ИА REGNUM комментировало заявление, сделанное американским сопредседателем Минской группы Ричардом Хогландом на пресс-конференции в Ереване. Он заявил, что в настоящее время подготовлен документ с изложениями позиций по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, состоящий из трех частей. При этом подчеркнул несколько важных деталей. Первое: документ не является позицией США, как утверждают некоторые бакинские эксперты, а общей позицией МГ ОБСЕ. Второе: это не «план Лаврова». Хогланд также не использовал понятие «Казанская формула», не упомянул о подписанных Венских и Санкт-Петербургских соглашениях, хотя наше агентство не исключает включения положения этих соглашений в документ. Таким образом, заявление главы МИД Лаврова и заявление Хогланда не противоречат друг другу, хотя существуют некоторые нюансы.
Главное в другом. После апрельской войны Баку не удалось навязать свои условия для возобновления переговоров с Ереваном и создать в информационном пространстве видимость якобы раскола между позициями стран-сопредседателей Минской группы. Россия осуществила военные поставки Армении для того, чтобы выровнять ее баланс сил с Азербайджаном и сейчас радикальное изменение военной обстановки в зоне нагорно-карабахского конфликта маловероятно. Сохраняется возможность появления на границах Армении и НКР с Азербайджаном международных механизмов контроля. Дипломаты готовят новое мирное соглашение по урегулированию конфликта, судьба которого по-прежнему остается неизвестной.
Станислав Тарасов, ИА REGNUM