Выступая перед главами сельских администраций в Анкаре, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган подверг критике Лозаннский мирный договор 1923 года, на основании которого были определены современные границы Турции. «Они (противники Турции в Первой мировой войне — С.Т.) вынудили нас к подписанию Севрского договора 1920 года и уговорили подписать Лозаннский договор в 1923 году. Кое-кто пытался обмануть нас, представляя этот договор как победу, — говорил Эрдоган. — Но всем все понятно. В Лозанне мы отдали Греции острова в Эгейском море, крик с которых слышен на нашем берегу. Там есть наши мечети и наши святыни. Мы до сих пор боремся за шельф. Эти проблемы возникли из-за тех, кто сидел за столом в Лозанне и не смог защитить наши права».
Слова Эрдогана о Лозаннском мирном договоре 1923 года вызвали крайне резкую реакцию в Греции. МИД Греции расценил их как попытку поставить под сомнение границы между двумя странами и претензии на греческие острова. Афины выступили со специальным заявлением, в котором потребовали от Турции уважать соглашение 1923 года. «Лозаннский договор и все международное право являются реальностью в цивилизованном мире, и никто, в том числе и Анкара, не может его не признавать. Все должны его уважать. Как бы болезненно это ни казалось», — подчеркивают греческие дипломатические источники. Свои оценки дали и все греческие политические партии, по общему мнению которых «слова Эрдогана опасны, являются составной частью систематических усилий турецкого руководства поставить под сомнение суверенные права Греции на острова Эгейского моря».
Суждения и выводы турецкого президента нуждаются в анализе, поскольку они базируются на тех исторических нюансах, которым историки — турецкие, западные и российские — по разным причинам не уделяли достойного внимания. Начнем выстраивать ход событий в их хронологической последовательности, а не мозаики. Проблема тут не только в «ностальгической боли» современной Анкары по утраченным островам в Эгейском море», хотя и это тоже. Напомним, что в декабре 2013 года Эрдоган, будучи премьер-министром, уже говорил, что Турции принадлежат Западная Фракия (часть Греции), Македония, Босния и Герцеговина, спровоцировав тем самым международный дипломатический скандал. 11 января 2016 года Фрагулис Фрагос (с 2009 по 2011 год начальник Генерального штаба Вооруженных сил Греции, в 2012 году исполняющий обязанности министра обороны) заявлял, что «турки хотят изменить границы в Эгейском море и вернуть под власть Анкары части северной Греции вплоть до Салоник, Кипра, провести передел морских границ в Эгейском море». Это не новость. Время от времени между Турцией и Грецией выскакивали и выскакивают наружу противоречия по вопросу вод Эгейского моря, континентального шельфа, воздушного пространства, национальных меньшинств, кипрской проблемы, островов Имрос и Тенедос.
В кого на сей раз направлены политические стрелы Эрдогана? Турецкие СМИ расценили его заявление все-таки не как стремление вызвать политический скандал с Грецией, а как скрытую, но острую критику политики основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Начнем с того, что 23 апреля 1920 года в Анкаре турецкое национальное движение, возглавляемое Кемалем, учредило Великое национальное собрание Турции (ВНСТ). Чуть ранее султан Мехмед VI распустил в Константинополе парламент, Генеральную Ассамблею Османской империи, оставив только правительство, которое вместе со странами Антанты и присоединившимися к ним Италией, Японией, Бельгией, Грецией, Польшей, Португалией, Румынией, Королевством сербов, хорватов и словенцев, Хиджазом, Чехословакией и Арменией подписало в августе 1920 года Севрский договор, означавший не только разделение Османской империи, но и акт ее капитуляции в Первой мировой войне.
С этого момента в стране фактически начиналась гражданская война между сформированной константинопольским правительством так называемой «армией Халифата» и армией ВНСТ. Султана поддерживали Англия и другие ее союзники по Антанте. В такой ситуации он не решился ратифицировать Севрский договор, хотя по всем признакам это могло бы быть и результатом некоторых договоренностей между Анкарой и Константинополем. 16 марта 1921 года РСФСР, подписав с Кемалем Московский договор, по словам наркоминдела РСФСР Георгия Чичерина, «оказалась единственным европейским государством, признавшим правительство Великого Национального Собрания Турции и границы, установленные Национальным Турецким соглашением».
В конце сентября 1922 года на совещании в Париже премьер-министра Франции Р. Пуанкаре, министра иностранных дел Англии Д. Керзона и посла Италии во Франции К. Сфорца было решено созвать в Лозанне конференцию по определению будущего Османской империи. При этом приглашение на конференцию в Лозанну было передано как султанскому правительству в Константинополе, так и в Анкару. В ответ Кемаль 1 ноября 1922 года провел через ВНСТ решение о объявлении правительства в Константинополе незаконным, упразднив таким образом султанат, но не халифат. 11 ноября 1922 года конференция в Лозанне «неожиданно» решила признать суверенитет ВНСТ, после чего 17 ноября 1922 года последний султан Мехмед VI покинул Константинополь.
Кстати, существуют данные, свидетельствующие о том, что султан был осведомлен англичанами о политических и геополитических условиях, выставляемых союзниками в Лозанне перед правительством Кемаля. Мехмед VI считал их после Севрского договора 1920 года вторым актом о капитуляции страны в Первой мировой войне и отказался ставить под ними свою подпись. Отметим еще один важный момент. Когда 20 ноября 1922 года в Лозанне открылась конференция, то выяснилось, что в ее работе принимают участие представители Великобритании, Франции, Италии, Турции, Греции, Югославии, Болгарии, Румынии и Японии. США прислали только своих наблюдателей, а представителей Советской России вообще не допустили.
Дело было в том, что в Лондоне считали, будто большевистская Москва, руководствуясь принципами «мировой революции на Востоке», будет выступать против предъявляемых Кемалю требований и будет настаивать на сохранении под контролем Анкары основных частей территории бывшей Османской империи. Достаточно ознакомиться с советской дипломатической перепиской того времени, чтобы убедиться в том, что Москва располагала информацией о закулисных договоренностях Лондона с главой турецкой делегации Исметом-пашой относительно того, чтобы допустить Советскую Россию к той части переговоров, на которых будет решаться судьба только турецких Проливов. Поэтому, когда Эрдоган говорит о том, что многие «проблемы возникли из-за тех, кто сидел за столом в Лозанне и не смог защитить наши права», он не очень далек от истины.
Изолировав в Лозанне турецкую делегацию от Москвы, глава английской делегации Керзон сформулировал статьи договора по части территориальных вопросов. 23 июля 1923 года договор был подписан. Он прекращал состояние войны между Турцией и державами Антанты. «Территориальные статьи» Лозаннского мирного договора (2−22) устанавливали новые границы, юридически оформляя тем самым распад Османской империи и фиксируя Турцию в ее современных границах. Конструирование развала Османской империй на Западе носило кабинетный характер. На территории бывшей империи возник ряд государств — мандатных территорий Великобритании и Франции (Ирак, Иордания, Сирия, Ливан, Палестина и другие).
Еще недавно Лозаннский мирный договор официальной турецкой историографией оценивался как «большая победа», свидетельствующая о международном признании возникшего в результате кемалистской революции независимого турецкого государства. Но ныне все идет к тому, что эти страницы национальной истории страны будут переписаны. Как пишет известный британский историк Норман Стоун, Турция пытается искать объяснение нынешнего положения, в котором она оказывается, в своей истории, обращаясь к победам или ошибкам прежних своих правителей. Но историю, как известно, полезно не только изучать, но и извлекать из нее нужные и важные уроки. Получится ли такое у президента Турции Эрдогана, хотя бы по части рисков, которые впервые после Первой мировой войны столь явно вновь нависают над страной?
Станислав Тарасов, ИА REGNUM