Геополитические аспекты отказа от Габалинской РЛС в интервью “РА” представил Чрезвычайный и Полномочный посол, экс-глава МИД НКР Арман МЕЛИКЯН.
- Чем, на Ваш взгляд, обусловлен отказ России от Габалинской РЛС, а, по сути, - от военного присутствия в Азербайджане: это чисто технический вопрос, станция устарела, или есть геополитические факторы?
- Каждый вопрос имеет свою цену. Дело не только в том, что Россия хотела или нет оставить свой хоть какой-то военный контингент на территории Азербайджана, но и в том, хотел ли Азербайджан такого присутствия. Исходя из развития геополитической ситуации, можно предположить, что Баку это было не нужно. Т.е. торг отображал реальную ситуацию в отношениях двух стран, и то, что Азербайджан так сумасшедше взвинтил арендную плату за Габалу, можно рассматривать в качестве вежливого отказа вообще как-либо этот вопрос обсуждать. Затребованная Баку цена была несоразмерно высока, и не факт, что, согласись Россия ее платить, через несколько месяцев Азербайджан не взвинтил бы и эту цену вдвое-втрое. В данном случае Баку определил свой приоритет - Азербайджан без российского военного присутствия. С этим России надо считаться.
С другой стороны, Россия так или иначе старается нарастить свое присутствие в Турции - экономическое, политическое, и при всех противоречиях русско-турецкое сотрудничество, видимо, будет расширяться. Причем расширяться также в таких сферах, которые имеют стратегическое значение. Если это получится и в сфере атомной энергетики (Россия готова вложить $20 млрд в строительство первой в Турции АЭС “Аккую” - Г.М.), это будет определенный прорыв. Я сомневаюсь, что это будет реализовано, но то, что эта тема является одной из основных во взаимоотношениях двух стран, уже знаменательно.
- Какие еще стратегические сферы Вы имели в виду?
- Это могут быть и военные поставки, и транзит, и вопросы нефти и газа. Но атомная энергетика имеет совершенно особую специфику, и в этом плане наличие российских типовых АЭС на территории Турции несет с собой и целый ряд других аспектов взаимоотношений: вопросы отработанного ядерного топлива, обслуживания АЭС, возможность получения на них, как минимум, грязного ядерного оружия. Т.е. это вопрос уже совершенно иного плана.
Но опять же здесь следует рассматривать и перспективу взаимоотношений Турции с Евросоюзом. Крен Анкары в сторону Москвы - это давление на Брюссель и Вашингтон с тем, чтобы они признали Турцию полноправной частью западного мира. Этого явно не будет. Но это значит, что, как минимум, на всей территории Ближнего Востока будет продолжаться процесс эскалации разнообразнейших вооруженных конфликтов, и этот процесс, несомненно, затронет и Турцию.
В этом плане Армения в довольно тяжелом соседстве. Нам следует делать свои выводы. И в этом смысле было примечательным обращение члена Общественной палаты при президенте РФ к Верховным Патриархам России, Грузии и Армении с предложением создать постоянно действующий межцерковный совет по обеспечению духовного, культурного, образовательного, гуманитарного обмена между странами и народами с целью сбережения “уникальной Христианской Оси Кавказа, от существования и целостности которой зависит жизнь и нравственное состояние не только жителей кавказских государств и общин, но и всего христианского мира”.
Это очень интересный шаг, который, думаю, может создать некую новую атмосферу. Он, может быть, не станет решающим фактором. Но это будет некое цементирующее начало хотя бы на уровне ментальности, духовного мировоззрения трех народов. Но опять-таки это еще предложение, не свершившийся факт, это как бы результат некоего поиска общности. Но сам поиск - уже позитивный фактор. Если учитывать, что Грузия на сегодняшний день имеет основными экономическими партнерами, с одной стороны, Азербайджан, с другой - Турцию, но духовного единения с этими странами у нее все же нет, здесь, видимо, духовное каким-то образом, хотя бы на данном этапе, может быть противопоставлено грубо материальному. И сложно сказать, что бы превалировало.
- В этом контексте как Вы смотрите на перспективу налаживания отношений Россия - Грузия? Переговоры вроде уже начались.
- Думаю, это будет тяжелый процесс. Все-таки территориальная составляющая будет довлеть. Для Грузии вопрос Абхазии и Южной Осетии будет серьезным фактором сдерживания политических отношений. Но, может быть, в плане экономики это все же не сыграет решающей роли, и со временем грузинские товары вернутся в Россию.
Но для меня гораздо важнее в этом плане восстановление железнодорожного движения из России в Армению через Грузию. Эта проблема стала заложницей политической ситуации и конфликтов между Россией и Грузией, Абхазией и Грузией. Но это вопрос, который должен быть решен в интересах всех стран региона.
- Бытует точка зрения, что Россия могла бы надавить на Абхазию, если бы ей так нужно было срочно открыть эту железную дорогу…
- Да там и давить не на что. В том смысле, что в любом случае сквозная работа ж/дороги через Абхазию, несомненно, выгодна Абхазии. Другое дело, будут ли в этой связи выставляться политические предусловия со стороны Грузии. Если удастся найти такую форму, благодаря которой экономика будет развиваться вне зависимости от уровня политических отношений и политических проблем, это, думаю, - лучшее решение, поскольку в любом случае экономика может стать локомотивом для решения каких-то политических вопросов в данном регионе.
- Этот тезис выдвигался и в плане перспективы урегулирования азербайджано-карабахского конфликта, но не действует из-за отказа Азербайджана. Есть предпосылки, что он будет действовать в случае России, Грузии и Абхазии?
- Я уверен: если Россия признает Карабах, может быть задействован и этот аспект тоже. В контексте же Абхазии Россия уже признала независимость Абхазии. В плане России этот тезис уже действует. В плане открытия Абхазской ж/дороги пока не действует. Но пусть Россия признает Нагорно-Карабахскую Республику, кто знает, может, тогда здесь тоже пойдут какие-то сдвиги.
- Вернемся к Габале. Одни считают, что Россия, которая давно вывела свои базы из Грузии, а теперь из Азербайджана, по сути, уходит с Южного Кавказа, и на очереди вывод базы РФ из Армении. Другие утверждают, что, наоборот, Россия будет заинтересована в усилении не только своей базы в Армении, но и самой Армении. На Ваш взгляд, какая из этих точек зрения ближе к реальности?
- Думаю, что Россия спешить с выводом своей базы из Армении не будет и не заинтересована. В Азербайджане российское военное присутствие было номинальным и крайне ограниченным и по количеству, и по специфике. Армения в этом плане имеет совершенно иное значение для России. Присутствие в Армении - это присутствие в центре региона с выходом и на Грузию, и на Азербайджан, и на Турцию, и на Иран.
Присутствие России в Азербайджане было исключительно ради Азербайджана как такового. Реальных преимуществ России это присутствие не давало. По сути дела, этот военный контингент мог быть задействован только в случае развертывания активных военных действий между Россией и Азербайджаном, что в настоящее время мне кажется абсолютно не нужным России. И я не вижу, как бы этот контингент реально мог оказать влияние на какие-либо процессы военного характера в случае их возникновения на территории Азербайджана. В этом смысле, думаю, Россия в военном плане ничего не теряет по региону. В конце концов, гораздо легче прийти в Баку с севера из Дербента, чем организовывать что-то из Габалы.
- До недавнего времени Вы считали, что цель России в карабахском урегулировании направлена на то, чтобы за счет сдачи Баку хотя бы некоторых районов из числа освобожденных территорий закрепить свое военно-политическое присутствие в Азербайджане. Что теперь?
- Эта ситуация была сформирована до прихода в президентское кресло Владимира Путина во второй раз. До того Россия в лице президента Медведева всячески пыталась сдвинуть с мертвой точки переговорный процесс, и в этом плане действительно формула “территории в обмен на присутствие РФ в Азербайджане” была достаточно насущной. Сейчас ситуация изменилась. В этом смысле, думаю, Азербайджан, сделавший свой выбор в пользу Турции, получил адекватную оценку в Москве. В качестве недружественного государства. В военном плане недружественного. Соответственно и в стратегическом плане недружественного. Это не будет никак афишироваться. Это будет иметь мало проявлений в проводимой Россией политике в отношении Азербайджана. Но, думаю, это принято к сведению. В этом смысле сейчас у России скорее больше возможностей договариваться по Азербайджану с Турцией, чем с самим Азербайджаном. И, видимо, будет перенос акцентов в ту сторону.
Я не вижу там реальных перспектив, но тактически это может оказаться полезным. В обозримые пять лет, которые будут для региона действительно очень важными и определяющими, конфликтными, я более чем уверен, что России гораздо важнее иметь больший доступ в Турцию и к Турции, чем к Азербайджану. Особенно с учетом того, что сирийская гражданская война затронет соседние страны, в т.ч. и Турцию, и достаточно хороших связей России с курдскими движениями, это направление может оказаться эффективным. Т.е. Россия для Турции может одновременно быть и другом, и в то же время достаточно серьезным оппонентом. Так что, теперь уже выбор за Турцией, как себя вести на Южном Кавказе.
Может быть, мы являемся свидетелями некоей политико-экономической экспансии России в Турцию и на Ближний Восток. На Южном Кавказе у России на сегодня достаточно стабильные позиции в Армении, перспектива улучшения отношений с Грузией, но тоже во времени, это продолжительный период, и в этом смысле уход из Азербайджана будет уравновешен приходом в Турцию. По большому счету это - перенос активности из не сулящего больших перспектив южно-кавказского региона в регион очень динамических изменений. Это приграничье Турции, Сирии, Ирака, Ирана. И в этом плане я думаю, перемещение акцента было целесообразным.
- А Вы, исходя из истории, не усматриваете ничего настораживающего в том, что Турция становится более важной для России?
- Турция не стала более важной для России. Наоборот. Эти перемены говорят, что, видимо, есть прогноз ослабления Турции и снижения ее факторности. Другое дело, что это снижение повлечет за собой иного рода проблемы. Но эти проблемы на руку внешним игрокам, в т.ч. России. Слава Богу, что на этот раз Россия не сможет использовать для этого армянский фактор.
- Из Москвы прозвучало приглашение Турции в Евразийский союз? Вы видите в нем Турцию?
- Это исключено. Часто говорят: а что такое Евразийский союз, а его нет. Не так. Евразийский союз реально существует. Это - Российская Федерация со всеми ее составляющими народами, республиками, автономиями и прочими административными национальными образованиями. Другой вопрос, какими видятся Кремлю границы этого союза. Судя по всему, это не границы РФ. Другое дело, что в России могут не захотеть ставить знак равенства между уже существующим Евразийским союзом и другими странами, которых они хотят в нем видеть. Это получается Евразийский союз второго уровня. И потенциальные кандидаты в члены этого союза будут иметь те же обязанности, но гораздо меньше экономических преференций от него. Хотя бы в плане социального обеспечения уж точно. Пенсии в Армении и в России в результате этого подхода, который сегодня очень туманно оговаривается, не уравняются. Зарплаты - тоже.
- Есть мнение, что может возникнуть ситуация, когда из соображений безопасности Армении вместе с Арцахом придется вступить в Евразийский союз…
- Это вопрос условий. Кто, за что и в какой степени будет отвечать и какая степень суверенитета останется. В этом смысле пока говорят о вступлении, но не говорят, на каких условиях. Если эти условия будут выгоднее, чем условия вступления Армении и Арцаха в ЕС, конечно, нужно выбирать Евразийский союз.
- В ЕС Арцах вроде никто не ждет…
- В России об этом тоже пока мало говорят. А ЕС не светит и самой Армении, не только Арцаху. Да и не в этом дело, а в том, что выбор за нами. Но мы должны знать, кто нам что предлагает, рассматривать все потенциально возможные направления. И мы должны, во-первых, хотя бы сами для себя понять, чего мы хотим, во-вторых, прислушаться, что нам предлагается…
Гаянэ МОВСЕСЯН, "Республика Армения"