Павел Николаевич Милюков был ученым-историком (учеником Ключевского), редактором крупнейших газет, лидером кадетов (Конституционно-демократическая партия), депутатом Государственной Думы, главой парламентской оппозиции (Прогрессивного блока), министром иностранных дел Временного правительства. После Октябрьской революции - активный участник Белого движения, после поражения которого эмигрировал во Францию. Милюков обладал поразительной памятью – владел чуть ли не 20 языками.
"Воспоминания" Милюкова содержат много интересных сведений об эпохе и ее деятелях, затронута и тема угнетенных народов. Он был очень почитаем в Болгарии, на его 70-летие болгарское правительство вместе с поздравлением послало ему довольно крупную сумму (270 тысяч левов), что стало большим подспорьем в его более чем скромном эмигрантском существовании. Он был другом финского народа. Вот как описывает сам Милюков трогательную сцену благодарности простых финских крестьян (Милюков в Финляндии купил простую крестьянскую избу, которую позже перестроил): "...проснувшись раз утром в своей еще не перестроенной крестьянской избе, услышал за окном пение толпы. Это крестьянские парни из соседних ферм пришли меня приветствовать домодельной серенадой как защитника их родины... Никакие приветствия и выражения благодарности не могли бы меня так порадовать, как этот простой отклик из недр народной массы". Интересны наблюдения Милюкова за ходом первой и второй балканских войн.
ВО ВРЕМЯ ОДНОЙ ИЗ ПОЕЗДОК НА БАЛКАНЫ МИЛЮКОВ СЛУЧАЙНО ПОЗНАКОМИЛСЯ С ТАЛААТОМ. Милюков был удивлен воодушевлением народа младотурецким переворотом, у него появились сомнения в целях младотурецкого движения. "Восстание шло из Салоник, где находились главные вожди младотурок. Побывав в редакции оппозиционной турецкой газеты – где меня встретили как собрата по оружию, известного русского радикала и разговор велся в повышенном тоне, – я на другой день выехал в Салоники. В отделении вагона против меня сидели два пассажира: один оказался турком, другой – болгарином. Скоро завязался оживленный разговор, который для меня послужил прекрасной интродукцией к пониманию турецкой новой эры. Турок был одет в поношенный серый костюм; но скоро я заметил, что на каждой остановке поезда его ожидали депутации, к которым он выходил для краткой беседы. Его неважный французский язык не свидетельствовал о высокой культуре, но это, очевидно, не мешало ему играть какую-то важную роль среди своих.
Постепенно я узнал, что его профессия – почтовый чиновник, а имя Талаат. Это был один из главных младотурецких вождей – свой среди местного населения. Болгарин был, очевидно, членом македонского революционного движения. Он в восторженных выражениях, безоговорочно, приветствовал младотурецкий переворот. Кончены теперь наши распри: кончена борьба, мы все теперь равны, мы все – "оттоманы", равноправные граждане, без различия рас и религий! Это было для меня непривычно и неожиданно. Передо мной сидели вчерашние господин и раб, палач и жертва, и я думал про себя: куда же делись привычки векового владычества, с одной стороны, и замкнутость христианской "райи" - с другой?
Талаат расспрашивал меня о русской революции и о борьбе с самодержавием, а я его – о причинах и ходе турецкого движения... Их партия называлась "Единение и прогресс", "Иттихад ве теракки", их лозунг – единая оттоманская нация. Этот лозунг, впрочем, уже начал принимать, сколько можно было понять, узкий национальный оттенок: "Турция для турок"... Но это могло значить также: преобладание господствующей расы".
ЕСТЬ СВИДЕТЕЛЬСТВА ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТИ СУДЬБОЙ ЕЩЕ ОДНОГО УГНЕТЕННОГО НАРОДА – АРМЯН. Этой теме посвящены следующие строки из "Воспоминаний", которые говорят о хорошем знании жизни и судеб армянского народа. "Фамилия бабушки по отцу – Азигильдова... осанка, бюст, даже черты лица бабушки скорее напоминали Екатерину Великую, а ее брат, пожалуй, мог сойти скорее за армянина".
"Прежде чем закончился 1913 год, мне пришлось еще раз побывать за границей – в связи с тем же вопросом об освобождении еще одной христианской народности от турецкого ига. Речь на этот раз шла об армянах. 18 ноября 1913г. в Париже собралась конференция комитетов друзей армянского народа, чтобы обсудить проект армянских реформ и обратить внимание европейского общественного мнения на ужасное положение армянского народа. Я был там представителем русского комитета и имел для этого и принципиальные, и личные причины.
Из всех кавказских народностей армяне, несмотря на жестокие обиды, наносившиеся старой русской администрацией их национальному сознанию, остались наиболее верны России. Они участвовали активно во всех русских войнах с Турцией, да это и понятно, так как в восточной половине Малоазиатского полуострова добрая половина населения была армянская и вообще христианская. Армяне были нам ближе других и в политическом отношении; армянская интеллигенция разделяла тогда в большинстве убеждения к.-д. (кадетов), и ее представители, как Аджемов, Пападжанов, даже входили в думскую фракцию, а городской голова Тифлиса, А.И.Хатисов, представлял то же направление на Кавказе.
В противоположность европейским христианам Турции, турецкие армяне жили далеко от глаз Европы, и их положение было сравнительно мало известно. А между тем в течение сорока лет турки и в особенности курды, среди которых они жили, - дикая народность, жившая в примитивном быту, подобно албанцам в Европе, - систематически громили их, как бы проводя принцип, что решение армянского вопроса состоит в поголовном истреблении армян. Английские филантропы и консулы тщательно подводили цифровые итоги армянских погромов – после того как они совершались, а английское правительство в своей политике покровительства Турции смотрело на эти погромы сквозь пальцы и тем как бы их поощряло.
В ПОСЛЕДНЕЙ ФАЗЕ ЭТОГО СТРАДАЛЬЧЕСКОГО ПУТИ РОССИЯ ВМЕШАЛАСЬ ДИПЛОМАТИЧЕСКИМ ПУТЕМ (1912), И В 1913г. Я был свидетелем в Константинополе разработки секретарями русского посольства проекта объединения шести вилайетов, населенных армянами (Эрзерум, Ван, Битлис, Диарбекир, Харпут и Сивас), в одну автономную провинцию. Со своей стороны армянский католикос, живший в русской Армении (Эчмиадзин), назначил особую национальную комиссию под председательством видного египетского армянина Богос-Нубара паши. Державы, в особенности Германия, вмешались, и началась обычная переделка русского проекта в духе, которого желала Турция, заговорившая опять о введении своего закона о вилайетах 1880г.
С другой стороны, представители семи держав, собравшихся в Париже 17 ноября при комитете Asie Francaise, обсуждали вопрос о давлении на Турцию путем отказа в займе. Наша конференция под председательством Богоса должна была разобраться во всем этом материале. На этой почве созрела идея о создании "Великой Армении" из шести вилайетов – за исключением северных, западных и южных отрезков, населенных по преимуществу турками. Эта идея и пропагандировалась среди прогрессивных кругов Европы.
Теперь с трудом верится в возможность защиты этого плана. Начавшаяся война с Турцией, казалось, облегчала его осуществление; но Турция предупредила его ужасным погромом 1915г. Значительная часть армянского населения шести вилайетов была истреблена...; остальных – стариков, женщин и детей – турки решили выселить в Месопотамию. Дошли туда жалкие остатки; большинство перемерло в дороге от голода и утомления, болезней, южной жары и сырости. ...Лишь несколько сот тысяч спаслось в пределах русской Армении. Сама идея "Великой Армении" скрестилась с претензиями великих держав на части малоазиатской территории, а исход великой войны поставил крест на армянском вопросе".
А.ГЮЛЬБУДАГЯН, доктор физ.-мат. наук
"Голос Армении"