Почему призыв Никола Пашиняна учиться жить с нуля, чтобы научиться жить мирно, людям кажется странным. Армяне в Закавказье, переиначенном в Южный Кавказ, жили и так, и сяк, но в советские десятилетия — с азербайджанцами с одного боку и турками с другого — в общем и целом ладили. Почему тогда получалось, а потом нет, в чем было дело? Дело было в силе.
ЗАМАХНУТЬСЯ НА АРМЕНИЮ, СОСТАВЛЯВШУЮ С СССР ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ, НЕ СМЕЛ НИКТО. На границе с Турцией стояла могучая Советская армия, опасаться же Азербайджана было глупо – одна страна, одни законы и никаких границ, ожидавших демаркаций, делимитизаций и т.п..
Отрезав себя от СССР и оказавшись наедине с косящим на «Иреван» Азербайджаном, армянское руководство допашиняновского периода первым делом взялось создавать армию, и здесь слова премьер-министра о «новой машине», требующей ухода и забот, а также молодом вине, вливаемом в «новые мехи», совершенно справедливы. Военная машина армянского производства и стала той силой, столкнувшись с которой Баку затих и попятился.
До поры до времени, пока новые власти не начали складывать боеспособность армии и клубнику для солдатских столовых в одну корзину, после чего силу армянского войска, потерявшего лицо во второй карабахской войне, представляет чуть ли не рота почетного караула, встречающая и провожающая высоких гостей на красной дорожке. По форме красиво, по сути смешно и глупо.
Призыв Никола Пашиняна учиться жить с нуля, чтобы научиться жить мирно, людям старшего поколения кажется странным. Почему у Пашиняна, что ни дело, то все «с нуля»? Традиции, вековые связи, велосипедные прогулки, порядки, отношения. Ничего такого не было? Почему гостивший в Армении еще в тридцатые годы поэт Мандельштам смог увидеть в армянах что-то первозданно-самобытное: общительность, жизнелюбие, насмешливость (но и «склонность к обидчивости и ничегонеделанью»), а Никол, тоже имевший отношение к перу, считает, что все начинает с пустого места?
Из Осипа Мандельштама. «С незнакомыми людьми они без запинки вступают в разговоры. Над вопросами туристов иронизируют и обижаются, когда туристы не восхищаются красотами Еревана. Перекур могут продлевать до тех пор, пока не выпьют три чашки кофе.
Такое поведение создает особую атмосферу, контрастирующую с поведением людей на севере, где бывает настолько холодно, что выглядеть беззаботным неприлично. Показатель: ранним утром можно идти по Еревану и улыбаться встречным людям, но при этом вас не примут за идиота».
Наставление от Никола Пашиняна. «В новом Южном Кавказе народ Армении должен на практике, с нуля учиться, что означает жить мирно».
ИЗ ЛИЧНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ НА ТЕМУ «ЧТО ОЗНАЧАЕТ ЖИТЬ МИРНО», со ссылкой на людей старшего поколения из времен, когда дети разных народов жили одной семьей.
Начинали со двора или с детского сада, потом школа, вуз, армия, работа, далее везде, включая браки, в которых, если мама и папа разных национальностей, согласно бытовавшему мнению, дети рождаются, умнее, способнее и краше. В большинстве известных мне случаев подтверждалось.
И снова от расплывчатого призыва Пашиняна «начать с нуля» к тому, как было. Теперь из воспоминаний о начале своего трудового пути.
Ереван, улица Московян, Комитет партийно-государственного контроля Армении. Глава учреждения — уроженец Карабаха Егише Тевосович Асцатрян. Заведующие отделами, их заместители, инспектора, просто сотрудники: Георгий Авластимов – грек из Алаверди, Герш Пинхасович Шерман – бесспорно еврей, Валентина Чужан – русская из Белгорода, Темур Мамедов — азербайджанец, генерал в отставке Хабиб Ганиев – татарин, Нелли Проценко – украинка, мой одноклассник Мэлс Мамедов – водитель, азербайджанец, постовой милиционер Рафик — ассириец… На каких-нибудь трех этажах лишь одной организации, к которой еще вернусь.
Язык общения в зависимости от необходимости русский и армянский, окружающая действительность определенно армянская, отношение к жизни разное, отношение к России – по меньшей мере располагающее, по существу – братское. Жили — не тужили, никто никого не обижал, не нужен был берег турецкий, а Африка, отдельно или вместе с Турцией, тоже не нужна. Армению в мире знали, уважали и трудно себе представить, чтобы Дуайт Эйзенхауэр или Джон Кеннеди путали ее с Албанией (то, что соседнюю страну Трамп называет «Абебайджаном» не должно нас вдохновлять).
«Мир получит тот вид и приобретет ту форму, которую ему придаст Армения, естественно — совместно с Азербайджаном»,- вещает в послании соотечественникам главный руководитель страны. «Совместно с Азербайджаном», а уж, тем более, «естественно», убеждает мало.
— Он (Пашинян. — С.Б.) разве не видит, как Баку со смаком продолжает демонизировать армян и все армянское, что там чуть ли не с первых шагов учат детей видеть в армянах только зло, обещая искоренить их огнем и мечом. Отчасти уже получилось, чего ждать дальше? Выходит, другого пути у нас нет?- возмущался Турий Киракосян, ветеран учительского корпуса Армении.
«НОВЫЙ МИР ДОЛЖЕН УТЕШИТЬ РОДИТЕЛЕЙ, ПОТЕРЯВШИХ СЫНОВЕЙ, ЖЕН, ЛИШИВШИХСЯ МУЖЕЙ, ДЕТЕЙ, ПОТЕРЯВШИХ РОДИТЕЛЕЙ» — продолжает фантазировать Пашинян, будто не знает, что сегодня (да и вчера тоже) все решает сила, что в каком бы то ни было мире, на этом или том свете, забыть павших в бою невозможно.
И снова из воспоминаний о старом мире и старых друзьях, которые, как известно, лучше двух новых. В уже упомянутом доме на улице Московян ждали высокого гостя. Ивана Арутюнова, отставного майора КГБ, заведовавшего в Комитете партгосконтроля хозяйственным делами, назначили ответственным за встречу высокого чина у парадного подъезда. Арутюнов поработал на славу: вокруг шик, блеск, чистота, но когда ему позвонили: «Едут!», он метнулся на улицу и ахнул: из переулка, примыкающего к зданию КПГК, выносили гроб с покойным, за ним шла огромная толпа провожающих.
— Что делать? — обратился майор к стоявшему рядом генералу Ганиеву.
— Не надо падать раньше выстрела, — спокойно ответил мудрый татарин. – Все мы люди, все мы смертные. Все будет в порядке.
Тем временем правительственный лимузин с председателем КПГК СССР Александром Шелепиным (до того первый секретарь ЦК ВЛКСМ, секретарь и член политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР) прижался к тротуару и остановился. Из него вышел человек явно не кавказской национальности, снял шляпу и стоял так до тех пор, пока траурная процессия шла мимо.
Сергей Баблумян, "Голос Армении"