В Турции прошли мероприятия по случаю 80-й годовщины со дня кончины основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Тот, кому хоть раз удавалось видеть, как это происходит в современной Турции, когда вся страна замирает в минуту молчания, всегда насыщается возвышенными впечатлениями. В этой связи было опубликовано обращение Эрдогана, в котором он еще раз напомнил согражданам о выдающейся роли Ататюрка в победе в войне за независимость и создании республики.
По словам президента, «мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы продлить навсегда существование нашей республики, которую он назвал «моим самым великим творением». Действительно, бывали времена, когда жизнь и деятельность Ататюрка в Турции была официально канонизирована, и любой критический подход к оценке фактов его биографии и политики квалифицировался чуть ли не как государственное преступление. Но с приходом в начале 2000-х годов к власти партии Эрдогана отношение к Мустафе Кемалю стало заметно меняться. Как это уже бывало, кстати, в 1950-х годах, когда в результате выборов премьер-министра Турции Исмета Инёню сменил представлявший Демократическую партию Махмуд Джеляль Баяр, взявшийся проводить либеральную внутреннюю политику. Тогда (как и сейчас многие политики из ныне правящей Партии справедливости и развития) стали открыто заявлять, что кемализм исторически изжил себя, и требуется его преодоление. И дело было не только в идеологии. Историки получили доступ к ранее абсолютно засекреченным архивам, где содержатся документы, связанные с жизнью и деятельностью Ататюрка, стала печататься ранее недоступная мемуарная литература. С основателя республики стали сбивать прежнюю харизму, вводить в оборот компрометирующие факты из личной биографии, раскрывать подробности шедшей тогда скрытой политической борьбы в Турции.
Наконец, критически пересматривать обстоятельства смерти Кемаля в 1938 году. Об одном из таких эпизодов сегодня мы расскажем. Ататюрк, долгое время болевший циррозом печени, скончался в возрасте 57 лет от него же 10 ноября 1938 года в Стамбуле во дворце Долмабахче. Однако, как утверждает турецкий историк Али Кузу, данные о вскрытии тела так и не были обнародованы, что породило невероятное количество слухов, вплоть до того, что Кемаль был отравлен. Но кем? Недавно в распоряжение редакции турецкой газеты Sabah попал документ: письмо, написанное министром внутренних дел Шюкру Гая на имя Иненю спустя 4 месяца со дня смерти Ататюрка. В нём говорится следующее: «Наш врач справился со своим делом. Всё в порядке. Мы рады видеть Вас во главе страны. Целую Ваши руки». При этом Sabah напомнила, что раньше Мюджахит Пяхляван, личный врач премьер-министра Бюлента Эджевита, заявлял о том, что Ататюрка отравили, и требовал вскрытия могилы для проведения соответствующего тест-анализа. Возможно ли такое, и если да, то с какими обстоятельствами это могло быть связано?
Сегодня турецкие историки открыто пишут, что в последние годы Ататюрк много пил и устраивал длительные возлияния с друзьями. Врачи поставили диагноз «цирроз печени», однако данные о вскрытии тела так и не были обнародованы. Почему? Ведь известно, что вскрытие тела производила через два дня после его смерти группа известных турецких врачей — Акыл Мухтар, Мехмед Камиль, Сурея Хедо. Та часть документов, где описывается вскрытие, исчезла, что породило невероятное количество слухов, многие из которых циркулируют до сих пор. Историки также отмечают, что в Турции были силы, которые выступали против единоличного правления Ататюрка, упоминают при этом показательные судебные процессы конца 1926 года в Стамбуле над теми, кто планировал его физическое устранение. Но мог ли на этот путь вступить Иненю, которого звали Исметом-пашой и который получил фамилию Иненю по названию города, победу в окрестностях которого он одержал. Напомним обстоятельства его биографии. Он одержал две значительные победы над греками в ходе Войны за независимость. Родился в семье курда и турчанки, примкнул к кемалистской революции, вскоре стал одним из ближайших соратников Кемаля. В первом анкарском правительстве занял пост начальника генерального штаба.
С 1922 году — министр иностранных дел, в 1922−23 годах руководитель турецкой делегации на переговорах в Лозанне. С 30 октября 1923 года по 20 ноября 1924 года и с 3 марта 1925 года по 1 ноября 1937 года — премьер-министр Турции. С 25 апреля по 10 мая 1932 года он находился с официальным визитом в СССР. 6 мая 1932 года в Кремле встречался со Иосифом Сталиным и другими советскими руководителями в Кремле, обсуждал грандиозные проекты развития торгово-экономического сотрудничества между двумя странами. Но в октябре 1937 года Кемаль отправил Иненю в отставку, назначив на этот пост Джеляля Баяра, бывшего генерального директора Делового банка, министра экономики с 1932 года. Это было воспринято в Москве как «политическая победа в Турции прогерманских сил».
В нашем распоряжении имеется специальная справка об Иненю, подготовленная заведующим Ближневосточным отделом наркомата иностранных дел СССР Новиковым. В ней отмечается, что «Иненю является сторонником этатизма и опоры на внутренние ресурсы, а во внешней политике он защитник независимости Турции, сторонник развития дружественных отношений с СССР». В справке Новикова также указывается, что «между Ататюрком и Иненю имелись трения по вопросу об ориентации во внешней политике, и теперь он начинает привлекать на руководящие посты ряд деятелей, находившихся в оппозиции к Ататюрку». Но в нейтрализации или ослаблении нацистского влияния в Турции одинаково были заинтересованы как СССР, так и его западные союзники, что придавало ситуации определенную оригинальность и неразгаданную до сих пор геополитическую интригу.
И еще. В начале 1920-х и потом, вплоть до смерти Мустафы Кемаля в 1938 году, в вилке СССР — Турция оставалось много взаимосвязанного. Но простых решений не было. Москва и Анкара продолжали внимательно смотреть друг на друга, продвигать свои интересы, и в зависимости от формирующейся политической и геополитической ситуации (в мире и на Ближнем Востоке) в отношениях двух стран менялась тональность. Москва поддерживала освободительную борьбу турецкого народа, но не скрывала, что намерена трансформировать ее в элемент мировой революции на Востоке. В стратегическом отношении Кемаля устраивал проект большевиков по восстановлению Османской империи даже под коммунистическими знаменами. Ататюрк в беседах с советскими дипломатами и военными в Анкаре, как отмечалось в их отчетах, говорил о готовности проводить в Турции большевистские реформы. Но из этого ничего не вышло.
В 1933 году к власти в Германии пришел Адольф Гитлер. Эта страна вступала на путь модернизации, укрепляя свое внешнеполитическое положение. Кемаль, который в годы Первой мировой войны на службе в османской армии воевал в коалиции с Германией, придавал этому фактору огромное значение. Вот что пишет немецкий историк Стефан Ириг: «Если верить Гитлеру, Ататюрк был его «сияющей звездой» во тьме 1920-х годов. Революция Ататюрка и новая Турция увлекли немецких националистов и крайне правых в ранние годы Веймарской республики, как ни одна другая тема того времени… В своей защитительной речи 1924 года Гитлер утверждал, что Ататюрк произвел наилучшую из двух революций; вторая — революция Муссолини. Такая иерархия его ролевых моделей была значима и в 1938 году, когда Гитлер описал Ататюрка как великого учителя, чьим первым учеником стал Муссолини, а вторым — сам Гитлер».
На Западе и в СССР занервничали. Одна линия в политике кемалистов, которая в середине 1930-х годов оказалась в меньшинстве, была направлена на укрепление дружеских отношений с Советской Россией. Другая, которую турецкие историки называют правым крылом, была направлена на примирение с Западом, против Гитлера. Третья линия, состоящая в основном из ветеранов-иттихадистов, ориентировалась на тесное сотрудничество с Берлином и предполагала возможный альянс: Анкара — Берлин — Москва. Но как бы то ни было, Кемалю не удалось последовательно придерживаться принципа «равноудаленности», несмотря на то, что в 1935 году был продлен подписанный еще в 1925 году между Турцией и СССР договор о дружбе и нейтралитете. В 1936 году на долю Германии приходилась половина всей внешней торговли Турции, что сказалось и на определенном крене в политике и, как писала недавно турецкая газета Zaman, «Турции теперь предлагалось собственными руками развязывать уже германский узел халифата против Англии в Мосуле». Дополним. Недавно на первых страницах турецких газет появились результаты расследования историка Садыка Турала, опубликовавшего засекреченные архивные материалы о взаимоотношениях между двумя историческими лидерами — Сталиным и Ататюрком.
По рассказу профессора, Ататюрк, прибывший в посольство СССР в Анкаре на празднование Дня основания Турецкой Республики в полвторого ночи в компании личных друзей и девушек, обратился к советскому послу с вопросом: «Почему ваш лидер не поздравил меня с нашим праздником?» Посол СССР в Турции Карахан заявил, что турецкого лидера с праздником поздравил председатель ЦИК Михаил Иванович Калинин. На это Ататюрк задал следующий вопрос: «Ваш председатель ЦИК является и вождём?» — «Нет». — «Кто ваш лидер?» — «Сталин». — «Тогда он пусть меня и поздравляет. Я и председатель, и вождь страны. Пусть не Калинин, а Сталин присылает мне поздравление». После этого эпизода Кемаль произнёс якобы «исторические слова»: «Я знаю, у вас есть сильная и механизированная армия, но я ни её, ни вас не боюсь. За меня стоят 18 миллионов человек. Достаточно одного моего слова. Что захочу, то народ и сделает. Я могу принести большой вред, хотя, конечно, никогда не пойду на это, потому что моё слово и моя дружба священны».
Слова Ататюрка были записаны и посланы послом в Москву под грифом «совершенно секретно» с надписью «для личного прочтения Сталина и Молотова». Сталин тогда промолчал.
Станислав Тарасов, ИА REGNUM