Интервью заведующего отделом Института автохтонных народов Кавказско-Каспийского региона, кандидата филологических наук Ваге Бояджяна.
- Г-н Бояджян, террористическая
организация "Исламское государство" (ИГ) стала источником угрозы не
только для Ближнего и Среднего Востока, но, пожалуй, и для всего мира. В рядах
организации служат граждане разных стран, включая европейцев. Однако нет
достаточной информации об участии в этой организации выходцев из Центральной
Азии, Афганистана, Пакистана и Ирана . Возможно ли, что и граждане Ирана –
шииты – также вовлечены в эту организацию?
- Прежде всего хочу отметить, что по результатам моих
исследований, граждане Ирана, будь то шииты или сунниты, в целом не вовлечены в
ряды ИГ. Хотя не исключено, что могут найтись отдельные лица, которые по тем
или иным соображениям симпатизируют или даже примыкают к ИГ. Недавно я побывал
в приграничных районах Ирана, Пакистана и Афганистана, заселенных
суннитами-белуджами, и снова убедился в том, что, когда речь заходит об ИГ, все
однозначно выражают недовольство агрессивной деятельностью этой организации.
Добавлю, что в прошлом году один из авторитетных духовных лидеров суннитов,
глава суннитской мечети Макки в Захедане - столице провинции Систан и
Белуджистан на юго-западе Ирана, шейх уль-ислам Моулави Абдолхамид издал религиозный
указ, в котором жестко раскритиковал ИГ и призвал всех суннитов осудить эту
организацию. А влияние шейх уль-ислама на суннитское население не только
провинции Белуджистан, но и за ее пределами достаточно сильное. К тому же в
Иране государственный контроль над суннитонаселенными территориями – на более
чем высоком уровне.
Правда, я встречал и таких, которые, открыто не поощряя
ИГ и сохраняя внешний нейтралитет, все же утверждали, что ИГ борется против
крайних шиитов (алавитов) и представителей других несуннитских направлений
ислама в Сирии. Таким образом, не поддерживая ИГ как феномен, некоторые
представители традиционного суннитского меньшинства в Иране видят положительную
сторону в борьбе ИГ с недогматическим шиитским полем.
- Чем вы
объясняете эту позицию?
- Причины можно проследить в рамках ситуации, которая
сложилась на юго-западе Ирана начиная с момента появления группировки
Джундоллах в начале 2000-х годов. На первых порах своей террористической
деятельности против местных представительств Корпуса стражей исламской
революции эта группировка ставила перед собой довольно ясную цель - защитить
права суннитско-белуджского меньшинства в Иране. Но уже с 2007 года и вплоть до
задержания главаря этой организации в 2010 году риторика Джундоллах резко изменилась
и приобрела более четкие черты религиозной борьбы. Это важный момент, если
учитывать, что члены этой группировки в основном прятались в провинции
Белуджистан соседнего Пакистана, также заселенной собратьями-белуджами. Сегодня
поле деятельности ИГ уже распространяется на Афганистан и Пакистан, поэтому
необходимо учитывать местные реалии, особенно в тех частях этих стран, где
начинает вырисовываться довольно тревожная картина. К примеру, пакистанский
Белуджистан, где на данный момент не прекращаются ежедневные операции местных
спецслужб против белуджских повстанцев, на первый взгляд может показаться
благодатной почвой для распространения идей ИГ. В пакистанских средствах
массовой информации в последнее время часто встречаются разного рода
публикации, в которых муссируется белуджский, вернее, белуджистанский фактор в
создании и формировании местных ячеек ИГ.
- Какова позиция
властей Пакистана в этом вопросе?
- На данный момент это на руку пакистанскому режиму,
который ведет карательные операции в провинции Белуджистан. Помимо чисто
секулярно-политического аспекта противостояния между правящей пенджабской
верхушкой и белуджами в Пакистане появляется возможность использовать и
религиозную карту – в данном случае сугубо экстремистской окраски – со стороны
антибелуджского центра с обвинениями последних в экстремизме и распространении
идей ИГ.
- Как
воспринимается деятельность этой организации в белуджской среде?
- Некоторые религиозные группировки суннитского толка в
пакистанском Белуджистане, конечно же, открыто поддерживают ИГ и способствуют
формированию его местных структур. Речь, однако, не идет о масштабной экспансии
ИГ в этом регионе. Здесь необходимо учитывать некоторые особенности этого
противостояния: ИГ, его деятельность и идеи, с точки зрения пространственного
измерения, намного опередили движение Талибан, даже несмотря на существенные
структурные и функциональные различия. ИГ и Талибан, конечно же, могли найти и,
безусловно, всегда так или иначе находили соратников и последователей в
белуджской среде. Однако ни движение Талибан в свое время, ни ИГ на данный
момент не смогли использовать потенциал суннитов-белуджей в своих целях. Даже в
момент пика деятельности талибов, в период, когда один из важнейших советов
талибов находился в Кветте - столице пакистанской провинции Белуджистан, ни
одна белуджская политическая организация не взаимодействовала с движением
Талибан. Объясняется это тем, что большинсто белуджских влиятельных
политических партий по сути секулярны и никогда не использовали религиозную
аффиляцию в своей борьбе. Аналогично складывается и ситуация с ИГ.
- Находит ли
поддержку деятельность ИГ в Афганистане?
-Тут следует учитывать реалии, связаные с выводом
коалиционных войск из этой страны, что стало причиной значительной активизации
движения Талибан. Именно в связи с этим ИГ начало постепенно искать и находить
соответствующие механизмы для экспансии на Восток. Провозглашением так
называемого Хорасанского имамата с использованием исторического названия "Хорасан"
ИГ ставило задачу объединения в единое пространство западной части Средней
Азии, востока Ирана, западных регионов Афганистана и Пакистана - в основном
Белуджистана. Примечательно, что Исламское движение Узбекистана, активно
действующее в северных районах Афганистана, два месяца назад присягнуло на
верность ИГ, одновременно дистанцируясь от движения Талибан.
- То есть белуджи
никакой принципиальной угрозы для Ирана не представляют? Однако во многих
публикациях говорится о том, что белуджи, наряду с так называемыми
антииранскими движениями курдов и тюркоязычных иранцев на северо-западе Ирана,
представляют серьезную угрозу для территориальной целостности этой страны.
- Следует учитывать, кто и где пишет. Подобное понимание
этнической ситуации в Иране прослеживается, увы, иногда даже в российской
среде, которая в принципе отличается более профессиональным подходом к вопросу.
Например, недавно, выступая по российскому телевидению, зампредседателя Госдумы
РФ, лидер ЛДПР Владимир Жириновский, говоря об инспирировании Западом
сепаратистских движений в Иране, упомянул только белуджей. Между тем этническая
проблематика Ирана, в том числе белуджский сепаратизм, была подробно освещена в
книге профессора Гарника Асатряна "Этническая композиция Ирана",
которая вышла в свет в Ереване еще в 2012 году. В этом издании вопросы
сепаратизма в Иране рассмотрены очень подробно и в наиболее реальном свете.
Я же добавлю, что по сути нет такого явления в Иране, как
белуджский сепаратизм: есть дискурс, но нет предмета. То есть об этом постоянно
говорится, причем порой в высоких инстанциях и с высоких трибун разных
государтсв, даже супердержав, но объект разговора, по существу, отсутствует.
- Но, вероятно,
какие-то основания для этого есть...
- Разумеется. При большом желании, применяя
соответствующие механизмы и вкладывая серьезные средства, конечно же, можно
инициировать какие-то движения в этом ареале. Но по большому счету это
бесперспективно. Представьте себе, защита ирано-пакистанской границы
протяженностью почти 600 км наряду с пограничными войсками Ирана доверена
белуджским племенам в соответствующих формированиях. Этим, думаю, все сказано.
- Но если, как вы
говорите, фундаментально настроенные суннитские круги Ближнего и Среднего
Востока фактически охвачены идеями ИГ, неужели возможно, чтобы суннитские
периферии Ирана оставались в стороне?
- Как показывает опыт, ИГ с относительной легкостью
распространяется в местах, либо явно подверженных сепаратистским настроениям,
либо зараженных религиозно-экстремистскими идеями, направленными против того
или иного государства. Бывает, что оба фактора присутствуют, как, например, в
пакистанском Белуджистане.
Учитывая сказанное, Иран оказывается изолированным, то
есть по сути – защищенным. Как я уже говорил выше, и первый, и второй факторы отсутствуют
в Иране. Более того, Иран сегодня является камнем преткновения для
стратегических планов распространения ИГ на восток. Географическое положение
Ирана между, так сказать, "западным" и "восточным" частями
ИГ имеет огромное значение для безопасности в регионе, так как препятствует
созданию географического континуума под контролем ИГ.
Гаянэ Сармакешян, "Голос Армении"