Изменение ближневосточной политики США – переговоры с Ираном и требование Вашингтона к союзникам «производить безопасности больше, чем они потребляют» − заставили Саудовскую Аравию и Турцию, монархию и светскую демократию, которые долгое время никак не могли найти общего языка и откровенно конфликтовали, пересмотреть отношение друг к другу. Об этом в аналитической статье, опубликованной на сайте Iran.ru, пишет эксперт Игорь Панкратенко, отмечая, что «на сегодня две страны создают альянс, конечная цель которого – противостояние Ирану и уничтожение его союзников в регионе». Аналитический материал далее приводим без изменений и сокращений.
«Режим Башара Асада хуже, чем боевики ан-Нусры и «Исламского государства» в Дамаске. А увеличивающееся влияние Ирана в регионе – опаснее, чем деятельность «Братьев-мусульман» − именно так выглядит первый и главный принцип, на котором строится сегодня альянс между Анкарой и Эр-Риядом. Второй − по номеру, но не по значимости – звучит так: «Вашингтон опасается слишком глубоко увязнуть в ближневосточных проблемах, в своих собственных целях демонстрирует миролюбие в отношении Тегерана. Но при этом развязывает нам, Турции и Саудовской Аравии, руки для того, чтобы мы решали региональные вопросы самостоятельно».
Именно так выглядят основные турецко-саудовские договоренности, которые были достигнуты в ходе визита Раджепа Эрдогана в Эр-Рияд 28 февраля − 2 марта нынешнего года. Разумеется, в силу они вступили не сразу, потребовались консультации с Вашингтоном, руководством НАТО, трехсторонний диалог с участием Катара и ряд других организационных мероприятий. Но к сегодняшнему дню союз Турции и саудитов вполне сложился. И уже прошел «проверку боем»: группировка «Джаиш аль-Фатх» (Армия завоевания), совместный проект Анкары и Эр-Рияда, активно и небезуспешно действует в сирийской провинции Идлиб и на остальных территориях северо-запада страны.
Впрочем, вопрос о судьбе Дамаска и свержении правительства Башара Асада – лишь одна из задач, для решения которой Турция и Саудовская Аравия заключили партнерское соглашение. Безусловно – актуальная, критически важная для руководства двух государств, но не единственная. Вопрос стоит гораздо шире. «Политика Ирана в регионе была главным вопросом в повестке встречи двух лидеров, президента Эрдогана и короля Салмана», − откровенно пишет проправительственная турецкая Yeni Safak. – «Оба они обеспокоены экспансией Тегерана в регион и продвижение им своей сектантской политики, поскольку Иран тратит огромные ресурсы на пролитие крови мусульман и на дестабилизацию мусульманских государств».
Перед лицом этакой «опасности, шагающего в регионе по колено в крови Тегерана», что могут значить какие-то существовавшие ранее между Анкарой и Эр-Риядом противоречия в отношении Египта, Ливии или «братьев-мусульман»? Тем более, что именно такое искаженное видение двумя государствами реальных проблем региона вполне устраивает их основного партнера и покровителя – Вашингтон. Хотя, как это обычно и бывает, от чистого сердца признавая Иран «главным противником», каждый из участников свежеиспеченного союза стремится использовать его возможности в первую очередь для решения собственных проблем. Что, в конце концов, этот союз и угробит.
Заботы Эрдогана
Амбициозная внешнеполитическая доктрина турецкого президента и его партии, выраженная в формуле «ноль проблем с соседями», серьезно поистрепалась в столкновениях с реалиями региона. За броским названием скрывалось не менее броская суть – монополизировать положение «моста» между «Западом» – США, НАТО и Евросоюзом – и «Востоком», включающим в себя, в представлении Анкары, и ближневосточный регион, в том числе Иран, и пресловутый «тюркский мир», и Северную Африку.
В хаосе «арабской весны» Эрдоган и его однопартийцы всерьез рассчитывали, что на смену режимам в Сирии, Египте и Ливии придут протурецки настроенные «братья-мусульмане» и возникнет некий «Исламский порядок», лидером которого, как тогда казалось, станет Анкара. Вскоре после начала антиправительственного мятежа в Сирии Эрдоган, тогда еще премьер-министр, заявил, что вскоре совершит молитву в «освобожденном Дамаске», в мечети Омейядов. Не сложилось. Более того, вскоре выяснилось, что и «братья-мусульмане» в Египте оказались недееспособны, и остальные страны региона совершенно не горят желанием признать за Анкарой статус верховного арбитра.
Но главное – куда бы ни направлялись внешнеполитические усилия Анкары, они неизменно «натыкались» на иранское присутствие, будь то Ирак, Ливан или тот же ХАМАС. Более того, основное противостояние в регионе складывается по линии «Эр-Рияд − Тегеран», и в этой борьбе двух центров «третий», да еще и с претензией на постоянное посредничество, явно оказывается лишним. Перед Эрдоганом встала серьезная проблема – отношения с каждым из основных игроков осложняются, с ролью регионального арбитра ничего не получается, в результате – вместо «ноля проблем» появляются одни сплошные минусы.
Решение, которое он принял в подобной ситуации, – заключить союз с одной из враждующих сторон, чтобы максимально ослабить другую. Ну, а там – вполне возможны варианты, когда получится если и не «переиграть» партнера, то договориться с ним о разделе сфер влияния. Выбор в качестве союзника Эр-Рияда – глубоко логичен и обоснован. Под ирано-турецкими отношениями всегда находилась «мина замедленного действия»: серьезные политические противоречия, от подходов к региональным проблемам до членства Турции в НАТО, которое для Анкары всегда было важнее «особого партнерства» с Тегераном. И как ни пытались стороны замаскировать эти противоречия успехами экономического сотрудничества, тоже, кстати, не без подводных камней, но рано или поздно мина должна была сработать. Что, собственно, в нынешнем году и произошло.
По целому комплексу причин, главной из которых является турецкая экономика, Эр-Рияд на данный момент просто необходим Анкаре и как военно-политический союзник, и как финансовый партнер, а точнее как источник «горячих денег», от нехватки которых задыхается турецкая экономика. Кроме того, «война в одиночку» в той же Сирии – более чем затратное мероприятие. Анкара вложила в нее почти 2,5 миллиарда долларов. По самым оптимистичным расчетам, контрабандная нефть, захваченное на сирийской территории и вывезенное в Турцию промышленное оборудование, другие трофеи сумела «отбить» миллиард-полтора (действия Турции на сирийской земле похожи на настоящее мародерство, причем вознесенное на государственном уровне). И Эрдогану хотелось бы не только ликвидировать этот дефицит, но и остаться «в плюсе», тем более в преддверии июньских выборов в парламент страны.
Эр-Рияд и новая «суннитская ось»
Политические часы Эрдогана и короля Салмана сошлись. Время выбора для Анкары регионального стратегического партнера совпало с аналогичной ситуацией в Эр-Рияде. 50 королевских указов за 100 дней правления нового короля, каждые два дня – по одному важнейшему распоряжению, полностью перетряхивающему структуру управления Саудовской Аравии, определяющему новые функциональные обязанности министерств и ведомств, производящему перестановки в «кадровой обойме» дома Саудов. Эта интенсивность реформ, скрытая от внимания общественности и масс-медиа, не имеет прецедента ни в саудовской истории, ни в истории других монархий Залива.
В королевстве сегодня меняется многое, даже то, что вчера казалось незыблемым, как, например, отношение к «братьям-мусульманам» и радикальным исламистским группировкам, открыто называвшим Эр-Рияд свои врагом и будущей целью. По иному и быть не может, поскольку на кону стоит не просто лидерство династии в исламском мире, а вопрос выживания в противостоянии с Тегераном и «шиитским Пробуждением». Эрдоган с его предложением о Союзе, что называется, поймал волну саудовских перемен.
Главным врагом для Эр-Рияда по-прежнему остается Иран, но теперь саудиты считают, что в борьбе с ним хороши все средства, в войне с ним могут помочь даже те, кто еще вчера считался врагом. Согласно новой концепции, принятой узким кругом тех, кто стоит у трона короля, для «противостояния иранской экспансии» необходимо создать новую «суннитскую ось». Причем, личная лояльность ее участников к дому Саудов теперь особой роли не играет. Нанести поражение Ирану в Сирии, уничтожить его союзников в регионе – эти цели признаны более актуальными, чем верность королевскому дому.
Эта новая «суннитская коалиция», разумеется, явление временное. После решения задач «сдерживания Ирана», взятия Дамаска, уничтожения Хизбаллы и хуситов, после «замирения» Ливии нелояльных к династии, излишне самостоятельных и потенциально опасных жестко зачистят. Но только после победы над главным противником. Так же и в отношении возникшего сегодня союза с Анкарой. Вопрос о том, сохранится ли он дольше, чем в Сирии продержится Башар Асад, Эр-Рияд будет решать после падения Дамаска. А пока – единый фронт против «иранской экспансии».
Основной элемент турецко-саудовская стратегии: удары «из-за угла»
Ни Саудовская Аравия, ни Турция не пойдут в лобовую атаку на Иран. Точно также, как и на публичном уровне Анкара и Эр-Рияд будут избегать откровенно враждебных шагов по отношению к Тегерану. Избранная ими стратегия будет заключаться в регулярном нанесении ударов не по самой Исламской республике, а в чувствительных для нее точках, в странах, которые Иран считает входящими в его сферу влияния.
В первую очередь это относится, разумеется, к Сирии. То, что Анкара и Эр-Рияд играют сейчас «на добивание», прилагают все усилия к тому, чтобы в ближайшее время нанести решающий и смертельный удар по Башару Асаду, сомнений нет никаких. Они, собственно, и ведут себя так, как будто государства Сирия уже не существует, а есть лишь некая территория, нуждающаяся в «переформатировании». И главную ставку здесь Турция и Саудовская Аравия делают на исламистских боевиков, на сколачивание единой коалиции из всех этих многочисленных клонов «всемирного джихада»: «Джаиш аль-Фатх», «Ан-Нусры», «Ахрар аль-Шам», «Джунд аль-Аксы» и прочей нечисти.
Совместная операция в Сирии преследует и другую цель: уничтожение или максимальное ослабление Хизбаллы, которую Эр-Рияд рассматривает как препятствие своему проникновению в Ливан. Затем – Ирак, который, судя по всему, уже поделен на сферы влияния. Турция по-прежнему будет наращивать свое присутствие в Иракском Курдистане, где сосредоточены колоссальные запасы иракской нефти и газа и который за последние годы стал одним из наиболее значимых для Анкары экспортных рынков. А кроме того, поставки курдских нефти и газа позволяют Турции постепенно сокращать свою зависимость в этом вопросе от России и Ирана. Ну, а Саудовская Аравия, опираясь, в первую очередь на Иорданию, будет усиливать свое влияние на местных суннитов, создавая из них полноценный противовес иранским позициям в Багдаде.
Найдутся для союза Анкары и Эр-Рияда общие темы и в Ливии, и в Египте, словом, на ближайшие годы для поддержания партнерства совместных проектов более чем достаточно. На более длительный срок турецкие и саудовские элиты предпочитают не загадывать, прекрасно понимая, что неизбежен момент, когда нынешний союз обернется самым серьезным противостоянием.
Комментируя возникновение партнерства между Эрдоганом и саудитами, один из известных турецких журналистов, Мурат Йеткин (Murat Yetkin) написал: «Сектантский по сути альянс, провоцирующий конфронтацию с Ираном, не принесет пользы ни Турции, ни какой-либо другой стране. Этот союз означает, что в регионе станет больше насилия и смерти». Предельно точное определение, к которому нечего добавить.
Panorama.am