Заявление президента Ирана М.Ахмадинежада о согласии Ирана отправлять свой уран за рубеж для обогащения подвело рубеж под очередным этапом обострения ситуации вокруг иранской ядерной программы, который наметился с января 2010 года. Напомним, что именно тогда истек срок, отпущенный США и ЕС руководству Ирана относительно его ядерной программы.
Этому заявлению иранского президента предшествовал очередной этап дипломатической активности, в рамках которого на первом месте был вопрос о новых санкциях в отношении Ирана и некоторые сдвиги в курсе США по иранской ядерной проблеме. В начале января прошли закрытые консультации постоянных членов Совета Безопасности ООН. Попытка достичь согласованного решения по санкциям в отношении Ирана провалилась, так как против подобного развития событий выступил Китай. По сообщению пресс-службы МИД КНР, руководство страны считает, что кризис вокруг иранской ядерной программы все еще может быть урегулирован мирным путем. Пекин также призвал западные страны проявить гибкость и занять более прагматичную позицию по отношению к иранской ядерной программе.
Позиция Пекина во многом объясняется стратегическим значением Ирана для КНР, как одного из основных поставщиков энергоносителей. В этом плане линия США на введение новых санкций против ИРИ по сути является компонентом более широкой стратегии США в отношении Китая и направлена на подрыв экономики КНР, критически зависящей от ближневосточных нефти и газа. Характерно, что в ответ на позицию Пекина госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила, что американская администрация намерена оказать давление на Китай, если КНР не поддержит введение санкций против Ирана, подчеркнув, что США добиваются сокращения товаропотока между Ираном и Китаем.
Отметим, что в плане санкций в отношении Ирана с США солидарен и Евросоюз: канцлер Германии Ангела Меркель отметила, что февраль станет решающим месяцем для противодействия иранской ядерной программе и что вопрос о новых санкциях будет поднят во время председательства Франции в Совбезе ООН. В то же время ЕС решил не вводить свои санкции против Ирана, они будут наложены только по решению Совбеза ООН. Эти колебания отражают относительно более агрессивную позицию Франции и Германии в отношении Ирана внутри ЕС.
Именно на этом фоне, а также в условиях обострения американо-китайских отношений с начала 2010г. наметилось ужесточение позиции США в отношении Ирана. В первую очередь, по данным ряда американских СМИ, пересмотру в сторону ужесточения подверглись положения доклада Национальной разведки, содержащего оценку иранской программы. Теперь в нем отмечается, что Иран не приостанавливал разработки ядерного оружия в 2003г. и вопрос лишь в том, принял ли Тегеран окончательное решение обзавестись ядерной бомбой. Затем два ключевых представителя руководства Вооруженных сил США заявили о возможности проведения военной операции в отношении Ирана. В начале января председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США Майкл Муллен отметил, что США не хотят конфронтации с Ираном, однако на всякий случай проводят подготовку возможной операции.
При этом Муллен отметил, что введение сухопутных войск в Иран крайне маловероятно. Командующий Центральным командованием (CENTCOM) ВС США генерал Дэвид Петрэус в свою очередь сообщил, что в случае провала переговоров с Ираном США могут нанести удар по ядерным объектам ИРИ. В конце января Сенат США одобрил законопроект, ужесточающий односторонние санкции против Ирана. В частности, документ наделяет президента США полномочиями по введению санкций против компаний и физических лиц, которые инвестируют в энергетический сектор ИРИ более $20 млн или экспортируют в Иран бензин и другие продукты нефтепереработки.
И наконец, последним штрихом стало решение о размещении зенитно-ракетных комплексов Patriot в Катаре, ОАЭ, Бахрейне и Кувейте (в каждой стране по две батареи), а также о развертывании в Персидском заливе кораблей ПРО Aegis. Последний ход в наибольшей степени отражает противоречивость позиции Вашингтона по иранскому вопросу. С одной стороны, он свидетельствует о наращивании военного присутствия США в регионе и именно в иранском контексте. С другой стороны, данное решение содержит в себе сложный комплекс факторов. В первую очередь оно укладывается в курс администрации Обамы по большей опоре на региональных союзников в ущерб собственным военным усилиям. Затем может отражать стремление уравновесить растущий рост военно-политического влияния Ирана в регионе и успокоить ближневосточных союзников США. В этом плане решение о новом размещении комплексов ПВО на Ближнем Востоке может стать элементом перспективного сценария, направленного на сдерживание уже ядерного Ирана.
Отметим, что в 2009г. ряд ключевых фигур американской администрации уже отмечали готовность содействовать в этом случае странам региона в наращивании своих противоракетных возможностей. Последнее отражает скептицизм определенных кругов в США в отношении военно-политических и экономических мер, призванных помешать Ирану развивать свою ядерную программу. И наконец, третий аспект, отмечаемый многими комментаторами, - это стремление ограничить потенциально возможную гонку ядерных вооружений в регионе. Отметим, что к числу стран региона, которые скорее всего почти автоматически инициируют собственные ядерные программы в случае получения ядерного оружия ИРИ, относятся Саудовская Аравия, Египет и Турция.
Именно на этом сложном фоне президент Ирана и заявил о согласии Ирана передавать свой уран за рубеж. Время покажет, является данное решение принципиальным сдвигом в курсе Тегерана или попыткой очередного дипломатического маневра. Однако ставки в политической борьбе вокруг Ирана ощутимо растут.
Давид АРУТЮНЯН, "Голос Армении"