Политика каждой причерноморской страны в регионе примыкания к общей морской среде во многом свидетельствует об отсутствии у какой-либо из этих стран разработанной черноморской стратегии и вытекающего из этой стратегии последовательно реализуемого внешнеполитического курса. Крупные черноморские страны в лице России, Турции и Украины с переменным успехом стремятся проводить самодостаточный курс, в то время как менее крупные причерноморские акторы при определении свoих действий в регионе практически всегда изначально ориентируются на внешних региону акторов в лице США, ЕС и НАТО. Прeбывание Болгарии и Румынии в двух последних Союзах, а также неудержимое стремление Грузии войти в эти «клубы избранных» оставляют свой отпечаток на политике причерноморских игроков в «малой черноморской весовой категории».
Вне зависимости от величины и мощи, как было отмечено выше, никто из причерноморских государств не может выделиться на фоне остальных своей выверенной, детально разработанной и неуклонно претворяемой в жизнь черноморской стратегией. Шесть стран региона действуют в целом исходя из той установки, что ни одна из причерноморских стран не должна усилиться настолько, чтобы диктовать свои условия и определять внешнеполитичеcкую «погоду» в общем море. В этом также особенно заинтересованы внешние акторы, тем самым обеспечивающие себе удобные позиции для долгой региональной игры, в которой не не допустить Черноморского альянса стран под эгидой одной или двух держав означает если не победить, то держать процессы под эффективным контролем.
Расклад сил в аспекте внутреннего, причерноморского свойства, говорит о более-менее выстроенных предпочтениях и лояльностях «стран-черноморцев» по отношению друг к другу. Причём данный расклад, что весьма интересно, отмечен двувалентностью как в плане дружественности, так и относительно состояния оппонирования. Турция и Румыния, Украина и Грузия, Россия и Болгария – вот дружественные пары, отношения которых, если сравнивать с другими двусторонними вариантами, в наименьшей степени отягощены проблемами. На параллельных треках выстраивается система оппонирующих отношений в двустороннем причерноморском раскладе сил, когда Россия и Грузия, Украина и Румыния составляют наиболее антагонирующие пары, а отношения между Турцией и Болгарией, хотя и лишённые значительного антагонизма, всё же можно вместить в этот кластер систематизации по принципу «предпочтения-антагонизм» в Черноморском регионе.
Развивая мысль наших предыдущих работ, где отмечался фактор ограничиваемости действий России со стороны Турции и Украины на нынешнем этапе, можно отметить, как нам представляется, весьма интересную и перспективную возможность выстраивания Россией в Чёрном море особых отношений с Болгарией. В пользу и в обоснование этого можно привести множество факторов исторического, культурного, ментального и иного свойства, указывающих в пользу такой перспективности. Но внешнеполитический анализ требует более определённых стимулов, взаимоинтересных ориентиров для Москвы и Софии, которые могут лечь в основу выстраивания углублённых российско-болгарских отношений. Здесь, конечно, играет свою роль та простая констатация, что, кроме Украины, взявшей на нынешнем этапе паузу на российском направлении и мучительно определяющейся в своих дальнейших предпочтениях, никто не может составить России удобную пару в проведении устраивающего Москву курса в Чёрном море. Также можно с высокой уверенностью предположить, что никто кроме Болгарии не будет выступать с наименее мешающих России позиций усилиться до пределов «эгидной» в регионе страны. Да, Болгария будучи некрупной причерноморской страной, имеет свои преимущества в том, чтобы, как было отмечено выше, ни одна другая страна не усилилась до пределов диктовки своих условий, но на российском направлении эта позиция практически незначительна, если её сравнивать с турецким аналогом.
Эксперты, владеющие темой, могут привести множество аргументов, указывающих на довольно проблематично протекающие ныне российско-болгарские отношения, которые пока не могут выйти на уровень двусторонней беспроблемности, а что тогда говорить о выстраивании отношений некоего альянса, в рамках которого решались бы общие задачи в Черноморском регионе.
Нет спора, таких факторов проблемности между Москвой и Софией на текущий момент хватает. Здесь и сложности по крупным энергетическим проектам - строительство АЭС «Белене», нефтепровода «Бургас-Александруполис» (в отношении последнего в конце июня текущего года стало известно, что Болгария продлила на два месяца сроки окончания оценки воздействия на окружающую и социальную среду по проекту строительства нефтепровода). И по более локальным темам сотрудничества, среди которых в последнее время резонансной стала тема приостановления властями Болгарии действия лицензии на хранение топлива для нефтезавода российского «Лукойла» в Бургасе, также есть двусторонние сложности. Проблемностью отличается не только сфера энергетического сотрудничества двух стран, но и такая принципиально чувствительная для Москвы тема, как проявления неуважения в Болгарии к памяти советских воинов во Второй мировой войне. Конечно, нельзя назвать отношения двух стран дружественными и беспроблемными, если 22 июня, в 70-ю годовщину начала Великой Отечественной войны российский МИД выступает с официальным комментарием, в котором выражается «сожаление в связи с непрекращающимися актами вандализма в отношении памятника Советской Армии, расположенного в центре Софии, и попытками представителей отдельных политических сил Болгарии добиться его сноса».
Но мы рассуждаем о долгосрочной перспективности выхода двух исторически близких стран на уровень стратегического партнёрства, где основным стимулом развития углублённого сотрудничества будет сдерживание региональных и отчасти внерегинальных нарастающе экспансионистских планов Турции. Последняя самый амбициозный игрок, в самой стратегически важной для внешних акторов зоне Причерноморья – в южном подбрюшье с выходом на Ближний Восток, Центральную Азию и другие стратегически интересные для политических столиц мира регионы. Турецкие амбиции настораживают многих регионалов и внерегионалов, но всё это требует адекватных ответов, в возможной системе которых российско-болгарский альянс будет весьма кстати даже для тех многосторонних акторов, в которые входит Болгария и не входит Россия (НАТО и ЕС).
На нынешнем этапе линии нащупывания точек сближения с перспективой выхода на двусторонние стратегические партнёрства или союзы выстраиваются вдоль энергетических магистралей транспортировки известных ресурсов, без которых человечество пока не придумало как можно обходиться. Россия не исключение в этом правиле, а во многом законодатель мод, использующий свои объективные преимущества, данные природой в изобилии. Пока мы видим жёстко действующую Россию, в том числе и в отношении своего самого перспективного партнёра в Чёрном море, добивающегося своих целей в «добровольно-принудительном» ключе (вспомним показательный пример в виде демонстративного переноса российских стрелок на румынское направление, когда решалась судьба проекта «Южный поток», что в конце концов сломило определённо двусмысленную позицию Софии к проекту и привело её к согласию с Москвой). Но эта жёсткость Москвы, кстати, имеющая объективные основы, хотя бы с учётом того факта, что в наше время надо быть скорее жёстко целеустремлённым, тем более, если у тебя второй в мире стратегический ядерный потенциал и огромные природные богатства.
Долгосрочный взгляд на возможные альянсы в Чёрном море указывает, что рано или поздно Россия, добившись реализации принципиально значимых для неё энергетических проектов в регионе и через регион, станет оперировать факторами дивидендов для своих исторических партнёров от эффективно действующих проектов, а также чем дальше тем больше будет склоняться к выстраиванию тесных двусторонних альянсов с близкими ей странами. Сдерживание Турции, о котором говорится со стороны весьма посвящённых политологов, в перспективе потребует новых ресурсов и новых, оригинальных идей, среди которых особое место могут занять углублённые российско-болгарские отношения.
В настоящее время Болгария стоит перед президентскими выборами, которые пройдут 23 октября этого года. В России также надвигается выборный сезон, от которого будет многое зависеть, в том числе и применительно к дальнейшему выстраиванию внешнеполитической стратегии Москвы на черноморском направлении. В этом контексте можно предположить конкретную точку начала процесса углублённых отношений между Россией и Болгарией уже сегодня. В двух странах есть конструктивные, умеренные национальные силы. В России они постепенно выходят из маргинального положения и претендуют на внутриполитические консолидации с правящей партией (например, организация «Родина-КРО» неофициальным лидером которой является нынешний представитель России в НАТО Д.Рогозин. В настоящий момент российские комментаторы активно обсуждают возможность перехода Д.Рогозина с внешнеполитической на внутриполитическую должность, в рамках которой он станет председателем организации «Родина – КРО» и в сентябре заявит о присоединении своей Организации к Общероссийскому народному фронту, а значит облечётся в партнёрскую для «Единой России» политическую силу в преддверии парламентских выборов). В Болгарии эти силы то же есть, хотя они более маргинальны и их шансы на консолидированное вхождение во власть на паритетных с ведущими политическими силами позициях менее реальны, хотя не следует забывать, что на последних президентских выборах в стране в 2006 лидер национальной партии «АТАКА» Волен Сидеров вышел во второй тур и получил по его итогам 24 процентов голосов.
Уже сейчас должен быть запущен процесс выстраиванию партнёрских отношений между национальными силами России и Болгарии, имеющий большие перспективы в контексте реализации Москвой удобного ей курса на черноморском направлении.
Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик