«Начиная как минимум с 1967 года, когда руководители советской Армении приняли участие в открытии мемориального комплекса Цицернакаберд, а тем более – с момента восстановления независимого армянского государства, мы всегда ждали, какая страна признает Геноцид армян, какой глава государства произнесёт слово "геноцид".
Но ни одному нормальному армянину и в голову не могло прийти, что настанет день, когда мы будем ждать, скажет ли лицо, считающееся руководителем Армении, слово "геноцид" в своём обращении 24 апреля... Сказал. Даже пошёл к Цицернакаберду, но в беспрецедентной форме – «отчуждённый от народа», рано утром, только с представителями своей партии (Гражданский договор), под охраной большого количества полицейских. Да, он даже направил «обращение».
Но проблема не в этих «дежурных» действиях. Проблема в том, что уже ожидалось, что он может и не сказать, и не пойти. Проблема в том, насколько были напуганы Пашинян и его партия, насколько они были растеряны и в панике, например, из-за «Факельного шествия», в котором участвовали около 20 тысяч человек, которые, помимо почтения памяти невинных жертв, выражали протест и несогласие с позицией отрицания и предания забвению Геноцида. Более того, насколько их возмутило сожжение турецких и азербайджанских флагов...
Возвращаясь к отношению властей к Факельному шествию, повторим: реакция всей пашиняновской власти и её сателлитов лишь подтвердила их страхи. Чтобы избежать возможных форс-мажоров и чувствовать себя в большей безопасности, пашиняновская власть сосредоточила по всему маршруту шествия более тысячи полицейских, чтобы контролировать процесс и не допустить его превращения в политическую акцию. Сам начальник полиции Арам Ованнисян лично контролировал Факельное шествие, и в беседе с журналистами, отвечая на вопрос, почему он пришёл, сказал: «Обеспечиваем общественный порядок, надеемся, что ничего из ряда вон выходящего не произойдёт».
На вопрос, собирается ли он как «гражданин» участвовать в шествии, требующем признания Геноцида, Ованнисян дал типичный «николовский» ответ: «Пожалуйста, не задавайте мне такие вопросы. Конечно, я гражданин, все полицейские – уважаемые граждане». Однако так и не уточнил, примет ли участие в шествии как гражданин и сторонник признания.
Некоторым участникам шествия даже показалось, что полицейских было больше, чем самих участников. Подобными действиями действующая власть в очередной раз продемонстрировала свой страх перед собственным народом. Армянский народ, в отличие от Пашиняна и его команды, а также определённой части общества, поддерживающей его позицию по отрицанию Геноцида, как в Армении, так и в Диаспоре, прекрасно знает, кто есть кто и как именно происходит отрицание Геноцида.
Об этом свидетельствует и тот факт, что акции протеста проходят не только в Армении. Например, в Иране сотрудники посольства Армении не смогли приблизиться к мемориалу памяти жертв Геноцида – протестующие скандировали: «Никол – предатель».
Пашинян, пожалуй, не возражает, чтобы его называли предателем – лишь бы сохранить власть. Но его страхи уже сами по себе выдают то, что действующая власть ощущает свой конец.
Газета "Факт"