Конец лета ознаменовался очередным отступлением властей Армении под общественным давлением. На фоне естественного снижения электоральной поддержки в связи с невыполнением данных народу обещаний лидеру "бархатной революции" становится все труднее продавливать свою точку зрения.
ВСЕ ПОСЛЕДНИЕ месяцы Армению будоражила перспектива ратификации Стамбульской конвенции. Одновременно власти вынуждены были определяться с дальнейшей эксплуатацией Амулсарского золоторудного месторождения. Аккурат к завершению периода летних отпусков, когда на носу активная политическая осень, им дважды пришлось сесть в лужу.
Стамбульская конвенция, как того и следовало ожидать, удостоилась резкой критики в армянском обществе, против ее ратификации сложился консенсус. Ничего удивительного в этом нет, поскольку, как справедливо указали ее противники, вопросы борьбы с домашним насилием эффективно регулируются действующим законодательством Армении. А вот многочисленные подходы не ратифицированного многими членами Совета Европы скандального документа несут в себе скрытые и явные угрозы, навязывают неприемлемые решения с точки зрения национального менталитета.
Вопрос ратификации Стамбульской конвенции не смог расколоть армянское общество, ибо ее сторонники оказались в явном меньшинстве. Зато он стал предметом разногласий в парламентской фракции правящего блока "Мой шаг". Еще не одобренный кабинетом министров и не отправленный на рассмотрение парламента, документ выявил разногласия между соросовским и провинциальным крылом парламентского большинства.
ГЛАВНЫМ ЗАСТРЕЛЬЩИКОМ продвижения конвенции премьер-министр назначил видного представителя соросовского крыла во властном лагере, молодого министра юстиции Рустама Бадасяна. Он тщетно пытался весь последний период нивелировать опасности, которые кроются в Стамбульской конвенции. Руководимый им Минюст, за короткое время ставший фабрикой по производству скандальных законопроектов, несмотря на широкую критику в обществе, до последнего момента пытался демонстрировать решимость. Бадасян своими заявлениями не давал противникам Стамбульской конвенции расслабиться, вызывая собственными действиями обратный эффект. Но непоявление вопроса в повестке заседаний кабмина подсказывало: власть вряд ли решится на ратификацию документа, даже несмотря на обещанное Европой финансовое содействие. Ведь и так проблемы сыплются на голову лагеря "бархатной революции" одна за другой, причем нет даже приблизительного видения их решения.
В итоге Стамбульская конвенция до парламента не дошла. Сам молодой и ретивый министр юстиции с совершенно невинным лицом и явно по указке Никола Пашиняна сообщил, что вопрос ратификации не встанет перед парламентом минимум до февраля будущего года. Здесь необходимо отметить, что данное отступление власти стало, безусловно, результатом резкого отпора, который был дан большинством СМИ, рядом оппозиционных политических сил и общественностью в целом. И если бы этот отпор не был дан, то вернувшийся с каникул парламент под шумок ратифицировал бы Стамбульскую конвенцию.
В то же время бросается в глаза озвученный главой Минюста срок, до которого по части ратификации можно спать спокойно, - февраль 2020 года. И, как нам представляется, Рустам Бадасян был весьма меток, называя именно февраль. Ведь тогда, с его же слов, будет создана рабочая комиссия по разработке проекта конституционных реформ. Как мы отмечали в одной из предыдущих публикаций, с большой долей вероятности можно говорить о стремлении лидера "бархатной революции" вернуть страну к президентской форме правления, быстро провести выборы и благодаря остаткам личного авторитета продлить себе политическую жизнь. А поскольку сам Никол Пашинян в бытность оппозиционером на словах выступал против концентрации власти в одних руках, не говоря о позиции Евросоюза и Совета Европы, то аргументировать необходимость новой конституционной реформы будет трудно даже ему. И тогда на помощь властям придет Стамбульская конвенция: реанимированный вопрос ее ратификации призван будет послужить отвлекающим маневром.
В ЕЩЕ БОЛЕЕ СЛОЖНОЙ СИТУАЦИИ власти оказались в связи с собственной инициативой поддержать возобновление эксплуатации Амулсарского рудника. Лидер "бархатной революции", будучи не в состоянии противодействовать американскому давлению, решил в очередной раз пойти против, в первую очередь - своих же сторонников. Его очередной длинный лайф был вызывающим, Пашинян вновь, видимо, забыл, что сейчас не август 2018-го, а август 2019-го и что слепо верящих ему на слово в Армении стало гораздо меньше. Протест ширился, и Никол Пашинян попытался устроить в своем стиле очередное шоу в формате визита в Джермук. Однако главным итогом этого визита стал стоящий на трибуне лишь через год и три месяца после триумфального прихода к власти Никол Пашинян, который вынужден был признать, что он и участники митинга не слышат друг друга.
Перед властями замаячила перспектива второй серии драматических событий в Иджеване, причем еще более масштабных. Рискнет ли лидер "революции любви и согласия" во второй раз за полтора-два месяца вводить теперь уже в курортный Джермук внутренние войска или нет, утверждать не беремся. Однако пока вновь налицо признаки отступления. Ответа на вопрос "что делать с Амулсаром?" у властей явно нет, разногласия в команде Пашиняна очевидны. Остается следить за развитием событий.
Отвлекающим же от вопроса эксплуатации Амулсара маневром стало громкое задержание 27 августа бывшего суперминистра Гагика Хачатряна и его племянника. Власть пока и отступает, и нападает одновременно. Какие-либо проблемы в стране от этого не решаются. Разве что реальностью не стала ратификация Стамбульской конвенции.
Иван Григоров, "Голос Армении"