Предложение президента России Владимира Путина о необходимости ввода в Донбасс миротворческой миссии неожиданно встретило поддержку со стороны Украины. Ее постпред при ООН заявил, что Киев готов работать по российскому проекту резолюции Совбеза об отправке миротворцев на восток страны. Отреагировали и США. Официальный представитель госдепартамента Хизер Науэрт заявила, что, во-первых, это предложение — «идея, которую точно стоит изучить», во-вторых, что такая акция рассматривается «как потенциальное средство для защиты украинских граждан вне зависимости от их этнической принадлежности и национальности», в-третьих, широкий миротворческий мандат, выданный силам ООН, позволит избежать «разделений внутри Украины».
Сейчас относительно дальнейшего хода событий высказывается множество версий. Одни опасаются, что введение миротворцев позволит Киеву зачистить регион от неугодных и инакомыслящих. В качестве примера приводятся события в непризнанной Республике Сербская Краина в середине девяностых годов, когда при попустительстве миротворцев ООН хорватская армия разгромила этот населенный сербами регион. Другие считают, что президент России «задумал хитроумную комбинацию с проекцией на всю Украину». Но это завтра. А сегодня речь ведется только о «замораживании» конфликта в Донбассе, переходе к политическому процессу урегулирования, который может растянуться на много лет. Начинаются просчитываться возможности и последствия того, что впервые на постсоветском пространстве можно столкнуться с фактом, когда, как пишет один украинский публицист, «иностранные войска будут разнимать наш «гражданский конфликт», ведь это признание того, что официальное правительство не способно его обуздать».
Наконец, возникает вопрос о возможностях использования нового украинского опыта в отношении и такого конфликта, каким является неурегулированный до сих пор нагорно-карабахский, который исторически значительно старше украинского. Если вывести за скобки проблемы Приднестровья, то в промежутке между нагорно-карабахским конфликтом и гражданской войной на Украине была кавказская война 2008 года, которая оставила свой исторический и политический опыт. Миротворческая миссия в Абхазии осуществлялась Россией в соответствии с мандатом глав государств СНГ и в тесном сотрудничестве с миссией ООН (мандат СНГ на проведение Россией миротворческой операции в Абхазии поддерживался резолюцией Совета Безопасности ООН). А в Южной Осетии — только на основании двухстороннего соглашения и в тесном сотрудничестве с миссией ОБСЕ. В соответствии с нормами международного права нападение на пользующихся законным мандатом миротворцев равнозначно нападению на государство, которое их направило в зону конфликта. В таком случае государство вправе защитить своих граждан, выполняющих миротворческую миссию, и отразить агрессию в соответствии со статьей 51 Устава ООН.
Ответная военная операция России против грузинской группировки войск на югоосетинском направлении и ее тыловой инфраструктуры (военных баз, аэродромов, военных кораблей, складов оружия и боеприпасов) была необходимой для скорейшего принуждения агрессора к миру. При том накале грузинского национализма, который культивировался в Грузии в период президентства Саакашвили, абхазов и южных осетин ждало только два сценария: их выдавливают из мест исторического проживания, скорее всего, в Россию. Или физически уничтожают. Так что Россия, признав независимость Абхазии и Южной Осетии, выполнила, точнее, вынуждена была выполнить свою настоящую историческую миссию. Украинский кризис также спровоцировал оголтелый украинский национализм. Результат: кризис в юго-восточной части страны и воссоединение Крыма с Россией. Что же касается нагорно-карабахского конфликта, то Азербайджан, если бы он действительно стремился сохранить под свои контролем Нагорный Карабах и продолжал бы считать проживающих там армян гражданами своей страны, просто обязан был учесть в своей политике печальный грузинский и украинский опыт. Однако он продолжает проводить несовместимую с совместным проживанием с армянами националистическую политику. Из украинского опыта президент Азербайджана Ильхам Алиев извлек только один урок.
«Если бы армяно-азербайджанский конфликт был урегулирован, то Украина, возможно, не столкнулась бы сейчас с этим конфликтом, так как здесь имеет место тот же сценарий — такое же нарушение территориальной целостности, тот же результат, оккупация, сепаратизм, — говорил азербайджанский лидер. — Они словно являются зеркальным отражением друг друга. Поэтому мы ожидаем от международной общественности, ведущих стран мира такого же подхода. Что касается нас, то, в отличие от других конфликтов на постсоветском пространстве, в связи с данным конфликтом имеются четыре резолюции, принятые Советом Безопасности ООН. Тот факт, что эти резолюции не выполнены, свидетельствует о неуважении стран, принявших данные резолюции, к своим решениям».
Так была выведена чистая калька: украинский кризис — зеркальное отражение нагорно-карабахского конфликта. В Баку, похоже, не предполагают, что подписанные в Минске соглашения по Украине могут сказаться и на процессе нагорно-карабахского урегулирования, и что Киев пополнил «клуб», в котором состоят Молдавия, Азербайджан и Грузия, утратившие контроль над частью своих бывших территорий. Кого, к примеру, сейчас интересуют заявления Баку о поддержке целостности Украины, Грузии или Молдавии, если продолжается процесс территориальной дезинтеграции, который не в состоянии упредить политическая элита. К тому же недавняя апрельская война 2016 года показала, что Азербайджан делает ставку на силовой вариант решения нагорно-карабахской проблемы, а в главную задачу Минской группы ОБСЕ входит недопущение развития такого хода событий. И ведь ресурс силового решения уже практически исчерпан.
Еще в феврале 2015 года американский сопредседатель Минской группы Джеймс Уорлик стал вводить важную корреляцию в процесс урегулирования нагорно-карабахского конфликта, заявляя, что «размещение международных миротворческих сил с целью обеспечения безопасности в Нагорном Карабахе всегда рассматривалось как часть решения конфликта». Институт международных миротворческих сил — часть Мадридских принципов, лежащих в основе широкого переговорного процесса по урегулированию конфликта. Уорлик уточнял: «Если или когда территории будут возвращены, необходимо будет ввести международные миротворческие силы, чтобы обеспечить безопасность Нагорного Карабаха, а какие именно миротворцы должны быть — ОБСЕ или ООН — это станет предметом обсуждения». Кстати, и сменивший Уорлика на посту американского сопредседателя МГ ОБСЕ Ричард Хогланд в принципе не исключал такого хода событий, чтобы максимально нивелировать возможности для использования силового варианта. Теоретически можно предполагать, что если США и Россия договорятся по миротворцам на Украине, то ничто не мешает сделать это и в отношении нагорно-карабахского конфликта, урегулирование которого будет проходить по тем же Мадридским принципам.
Учитывая, что в вооруженном конфликте между Азербайджаном и Арменией не заинтересованы — по разным причинам — главные внешние игроки, но прежде всего страны — сопредседатели Минской группы, может быть предложено ввести международные миротворческие силы или хотя бы постоянных наблюдателей от ОБСЕ на стационарной основе, что уже имеет место на Украине. На это должно быть получено согласие в первую очередь Баку и Еревана. А рано или поздно в переговорный процесс необходимо вводить и Степанакерт — чем быстрее, тем лучше. Объективно говоря, в этом должен быть больше всех заинтересован Баку, чтобы избежать ситуации, когда его будут к этому принуждать. В первую очередь он должен определиться со статусом Нагорного Карабаха не на словах, а на деле, дальше следовать по разработанной «дорожной карте». Она может быть сделана в самых разных форматах, ООН или ОБСЕ, но лучше бы было для всех, если бы ее созданием занялись дипломаты России, Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха.
Учитывая продвижение в урегулировании украинского кризиса на основе поддержанных «нормандской четверкой» Минских соглашений, предусматривающих участие в переговорном процессе Донецка и Луганска, Минская группа будет пытаться обязательно вводить в игру Степанакерт, что не противоречит Мадридским принципам. В любом случае Армению и Азербайджан будут принуждать к прямому контакту на высшем уровне до того момента, пока не созреют условия для принятия новых решений по Карабаху, возможно, в новых геополитических обстоятельствах. Времени у всех остается очень мало. Некоторые эксперты считают, что в администрации президента США Дональда Трампа складывается такое мнение: президент России Путин считает своей «красной линией» Украину и Закавказье. На Украине эта линия уже обозначается. А где она пройдет в Закавказье?
Станислав Тарасов, https://regnum.ru/news/polit/2321877.html