Главное шахматное событие этого года - матч за титул чемпиона мира между Вишванатаном Анандом и Борисом Гельфандом - прошел под зорким оком ереванского арбитра Международной категории Ашота Вардапетяна. Будучи главным арбитром поединка, он, можно сказать, соприкоснулся с историей. Никогда прежде нашим соотечественникам не доводилось быть судьей во встрече между чемпионом и претендентом. Именно о нюансах важнейшего шахматного сражения мы и побеседовали с г-ом Вардапетяном.
- Каким стал апогей очередного витка борьбы за мировую шахматную корону?
- Такие поединки обычно бывают очень сложными и напряженными. Встреча Ананда и Гельфанда в этом плане не стала исключением. Но в то же время соперники не выходили за пределы корректности, делая все для того, чтобы легитимность победителя впоследствии не вызвала сомнений. Встреча прошла в атмосфере взаимного уважения. Именно этим и обусловлены некоторые быстрые ничьи. Причем зачастую инициатива исходила от Ананда. В ситуациях, когда соперник оказывался в сложной позиции или в цейтноте, он тут же предлагал ничью. Индус считал, что на доске объективно сложилась равная позиция. Чемпион мира так же, как и претендент, вовсе не руководствовался принципом: цель оправдывает средство. А напряженность и творческие муки, охватившие гроссмейстеров, проявлялись за кулисами, куда кроме них мог войти только я. Так что можно сказать, имел эксклюзивную возможность проследить за закулисной борьбой лидеров мировых шахмат.
- И как же она проявлялась?
- Гельфанд был настолько углублен в подсчетах, что неустанно ходил по комнате. Причем зачастую, несколько раз проходя мимо экрана, на котором транслировалась партия, он не замечал, что соперник уже сделал ход и ожидает его ответа. Израильтянин был буквально охвачен творческими муками, но удивительно, что, выходя на сцену, где проходил матч, он настолько мастерски сдерживал эмоции, что посторонний никогда бы не догадался, какая буря бушует у него в душе. Ананд же за кулисами чувствовал себя более вольготно и, казалось, на время забывал о перипетиях шахматной борьбы. На самом деле это, конечно, не так. Я уверен, что в этот момент он проводил в уме не менее сложные подсчеты.
- Зафиксировали ли вы нарушение правил или регламента?
- К счастью, подобного повода не представилось. Соперники, как я уже отметил, вели себя как истинные джентльмены. Но, конечно, наша бригада добросовестно выполняла свои обязанности. Мы делали все, чтобы предотвратить даже незначительные проблемы, которые могли возникнуть в ходе партии. Возвращаясь к предыдущему вопросу, могу добавить, что, прекрасно осознавая цену поединка, соперники иногда проявляли благоразумие и осторожность. Они понимали, что даже маленькая ошибка может стать роковой. Единственный раз Гельфанд позволил себе сыграть в так называемые романтические шахматы в восьмой партии. В предыдущей - израильтянин победил. Видимо, посчитав, что соперник еще не оправился от удара, Гельфанд решил сыграть красиво, за что сразу и поплатился: Ананд тут же сравнял счет. По-моему, именно психологическое напряжение и помешало Гельфанду победить. Сей фактор, на мой взгляд, стал решающим на тай-брейке, когда соперники перешли уже на игру в быстрые шахматы. Здесь Гельфанд допустил ряд ошибок: завершил вничью партию, которую обязан был выиграть, а затем проиграл в практически равной позиции. Вообще Борису все время не хватало времени, которым в дебюте он распоряжался слишком уж расточительно. Именно напряжение и нерациональное использование отведенного времени и привели к поражению Гельфанда, имеющего преимущество в ходе всего матча.
- Учитывая важность встречи, чем же, на ваш взгляд, обусловлено проявление джентльменства со стороны соперника?
- Этот вопрос им часто задавали на московских брифингах. Думаю, метче всех ответил Гельфанд. Он заявил, что “туалетный скандал”, омрачивший предыдущий чемпионский поединок между Крамником и Топаловым, сильно ударил по имиджу шахмат, отбросив его на несколько десятилетий назад. Теперь же, по мнению Гельфанда, все шахматисты планеты обязаны своим поведением возродить былой авторитет этой великой игры.
- И все же, были ли приняты меры для того, чтобы заблокировать возможные попытки компьютерной подсказки?
- Конечно, все контролировалось, было организовано на высоком уровне и делалось с привлечением специальной техники. Но здесь есть некоторые нюансы, которых я бы не хотел раскрывать. Скажу лишь, что накануне встречи чемпион и претендент выступили с заявлением, в котором говорилось, что они не сомневаются в чистоплотности соперника, обещая со своей стороны способствовать честной спортивной борьбе. На мой взгляд, это было настолько искреннее заявление, что спецсредств даже не понадобилось бы.
- Можете ли вспомнить какую-нибудь увлекательную историю или эпизод, связанный с этим матчем?
- Трудноватый вопрос. Но хочу отметить, что Гельфанд сделал шаг, достойный подражанию. Он на свои средства пригласил в Москву всех своих тренеров, которые работали с ним, начиная с детского времени. Более того, наставники приехали со своими семьями. Гельфанд считает, что уже одно участие в таком матче является большим праздником, который надо отмечать со всеми родными людьми.
- А как же Ананд отметил победу?
- Естественно, он был счастлив. Борьба была настолько бескомпромиссной, что индус (как он признался позже) до последнего не верил в победу. Но в то же время надо отдать Ананду должное. Он вел себя очень корректно, воздерживаясь от действий, которые могли унизить проигравшего соперника.
- Что прежде всего вы вспомните, если через несколько лет вас попросят рассказать об этом матче?
- Пожалуй, то, что матч проходил в знаменитой Третьяковке, где царила неописуемая атмосфера. Там словно сплелись высокое искусство и шахматы. В этом плане матч уже неповторим и эксклюзивен.
Грайр НАЗАРЯН, "Республика Армения"