Мастер народного творчества, член CIOFF (Международная организация традиционных искусств и фестивалей) Грачья Ароян за всю свою жизнь гвоздя в стену не вбил. И если б ему сказали, что через несколько лет творчество станет его основным занятием и будет пользоваться большим успехом и популярностью, он воспринял бы это как розыгрыш. Такой резкий поворот судьбы сам Грачья считает чудом. А чудеса у Ароянов — семейная особенность, история которой восходит к страшному 1915 году. Эта черная для армян дата, несмотря на давность лет, проходит через память почти каждой армянской семьи. А рассказ матери семья Ароянов считает основой всего необычного, что случалось и случается с каждым из них. В то далекое страшное время по одной из дорог бегства, ведущей в Восточную Армению, брела небольшая группа людей. Идти быстро не могли: среди них была молодая женщина, ожидающая ребенка. По всем признакам роды могли начаться в любой момент. Все так и произошло.
Совсем в неподходящий момент на свет появилась девочка. Завернув ребенка, люди попытались наверстать упущенное. Но турки их все же догнали... Можно только представить: всадники, пьяные от крови, и люди с тоской в глазах. Беглецы покорно ждали смерти, а молодая женщина, неожиданно оторвавшись от группы, положила малышку к ногам всадников и вернулась к своим. Тут случилось неожиданное. То ли турки были уставшими, а может, решили, что все равно на долгих дорогах армянам не выжить, но они никого не тронули... Беглецы добрались до Восточной Армении, а девочка выросла, создала семью, воспитала пятерых детей. Один из сыновей и стал человеком, поддержавшим семейную веру в чудеса...
Чудеса эти проявились через много лет. А все начиналось так...
Потомственный чекист Грачья Ароян в новые времена стал работать в службе безопасности. На первых порах было трудно. Однако привык, сработался. То утро начиналось как всегда. Ожидая шофера, который должен был отвезти его на работу, Грачья вышел на балкон, под ноги попал лист фанеры, лежавший там с незапамятных времен. Он отодвинул его ногой, потом поднял, осмотрел... Вскоре подъехал шофер, но Грач на работу не поехал. И стал с упоением мастерить из фанеры дом. Объяснить случившееся как-то вразумительно он не может до сих пор. С того самого дня жизнь его круто изменилась.
Первые работы Грача — это дома в миниатюре и ландшафты. Мастер собирал их в города. Архитектура его «городов» — нечто среднее между западно-европейским средневековьем и знакомыми до боли домами старого Еревана и Гюмри.
Прошел год-два, а Грач все экспериментировал, искал. Однажды увидел сон: два луча света, перекрещивающихся в пространстве. Крест...
« Я вскочил среди ночи и стал мастерить крест, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить домочадцев»,— рассказывает Грач. С той поры крест стал основой, на которую Мастер переносит все свои фантазии.
А потом пошли коллажи. Идеи, как говорит сам Грачья, приходят свыше: «Я сам не могу понять, как рука устанавливает необходимую часть коллажа, как приходит понимание, что этот камень должен быть именно в этом, а не в другом месте». Собирается композиция с первого раза. Ему не приходится отходить в сторону, приглядываться, а потом исправлять. Такого не бывает. Не может мастер повторить свою же работу. Повторов нет — каждая особенная.
Не ищет Мастер и названий — «сами приходят». Работы его в основном посвящены библейским заповедям: любите друг друга, любите доброе и красивое. Человек, воспринимающий радость жизни, а красота — часть этой радости, — не может творить зло.
Каждая новая работа Грача — фантазия, импровизация. Он никогда не делает набросков, потому что боится: рисунок получится, а сама суть задумки убежит от него. В каждой работе присутствует достаточная доля поэзии. Она зарождается в уме, потом возникает текст, и мастер начинает собирать на кресте свою мозаику. «Художественная лепка» — называет он свое творчество. Частичка мозаики — мазок кистью.
Главная тема его работ — Иисус Христос. Кресты, развешенные на стенах его квартиры, очень разные, они вызывают совершенно разные ощущения и ассоциации. Вот крест «Солнышко». В нем превалирует янтарь, он светится ярко-желтым цветом. Это армянское солнце — каким оно видится с нашего нагорья. «Моя жизнь» — два креста, слившиеся воедино: черные и белые полосы жизни художника. Естественный ход жизни каждого из нас.
«Крест-паук»... Паук — знак собирательный — ткач, создающий свой мир, символизирующий единство семьи. Крест «Вокруг гаты» посвящен матери, он вобрал в себя изыски гатанахшев (узоры на дереве, которыми украшали наши бабушки круги гаты).
«Галактика» — на основе сдержанного оттенка дерева россыпь камней. «Ты даешь им вторую жизнь»,— говорят друзья, глядя на камни, а он, закончив одну работу, как-то успокаивается. Только покой этот длится совсем немного. Руки сами тянутся к дереву, и он с упоением начинает мастерить что-то новое. Триптих «Гварнери», «Страдивари», «Амати» навеял идею создать триптих, посвященный христианству. Уже готова часть Армянской Апостольской церкви, впереди Католичество и Православие.
Кресты Грача — словно своеобразные листы его жизни. Переходя от одной работы к другой, он рассказывает о событиях, об историях, натолкнувших его на создание очередной работы.
Грачья Ароян несказанно рад тому, что Армянская церковь приняла его кресты. Одна из самых крупных работ мастера установлена в храме Кечарис. С некоторых пор Грачья все свои работы освящает в Эчмиадзинском храме Св. Гаяне.
Работает Грачья в своей квартире. Естественно, о мастерской и речи быть не может. Ее либо покупать надо, либо получать. Но практика оказания творческими союзами помощи в приобретении мастерских давно уже в прошлом, а покупать в наши дни — из области фантастики. Хотя мастеру нужна не просто мастерская. Мечтает он создать в первом христианском государстве мира Музей крестов. А для этого нужна территория в 100 кв. м и понимающий спонсор.
У Грача Арояна есть ценители и поклонники его творчества. И даже предлагают ему и жилище, и мастерскую, но — в других городах бывшего Союза, и даже, как говорят сегодня, в дальнем зарубежье. В очередной раз убеждаешься: нет пророка в своем отечестве. Только стоит мастеру выехать за пределы Армении, как начинает мучить ностальгия: вроде и с людьми общаться получается, и жить интересно, и выставки ему готовы организовывать в любой момент, только вот работать не может — руки не поднимаются. Идеи и фантазии возвращаются к нему только на родной земле. И с этим Грачья ничего не может поделать.
Марина Аргутян, "Собеседник Армении"