В столичном кинотеатре "Москва" состоялась ереванская премьера фильма "Татуировка моей бабушки" шведского режиссера армянского происхождения Сюзан Хардалян. Картина уже была показана во многих европейских странах, Ливане, США, Турции и вызвала много откликов (в Турции - волну протеста). Ее восемь раз только в январе демонстрировал телеканал "Аль Джазира", насчитывающий многомиллионную аудиторию телезрителей по всему миру.
ЛЕНТА ПОСВЯЩЕНА ГЕНОЦИДУ АРМЯНСКОГО НАРОДА В ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ, девочкам и женщинам, попавшим в рабство к туркам и курдам во время резни. В ней на основе реальной, трагической истории своей бабушки Хардалян рассказывает о тяжелых судьбах многих тысяч похищенных армянских женщин, которые долгие годы жили под гнетом турецких насильников, заклеймивших их специальными татуировками, как клеймят скот (иногда в виде звезды и полумесяца), означавшими, что они принадлежат похитителю.
Об этой страшной истории долгое время, знали в семье режиссера, впрочем, как и о самой этой странице Геноцида, потому что женщины, подвергшиеся такому унижению и выжившие после трагических событий, даже попытавшиеся идти по жизни дальше, обзаведясь семьями, не желали вспоминать те бередящие душу годы. Тема для них была запретной. Об этих своих историях они не рассказывали даже самым близким. Это одни из малоизвестных страниц истории Геноцида, ее многие старались обходить даже в своих дневниках.
Перед премьерой Сюзан рассказала о работе над фильмом и о своей семье.
- Я никогда не вспоминала свою бабушку Хануму, умершую лет 20 назад, тем более что недолюбливала ее, потому что в отношениях с внуками она была холодной, казалось странноватой. У нас была большая семья с маленькими детьми, но она никогда нас не обнимала, не целовала. Я не помню, чтобы она кого-то ласково брала за руку и говорила нежные слова. Бабушка носила перчатки, чтобы скрыть свои татуировки. В детстве я не понимала, что это такое и для чего это делалось. В моей памяти она запечатлелась как злая старая женщина...
Вспомнить о ней мне пришлось, когда в Стокгольме на одной из международных конференций, посвященных гендерным проблемам, я познакомилась с женщиной из Уганды. Она затронула тему сексуального насилия в ее стране во время геноцида, с возмущением рассказала несколько трагических историй. Но для меня это не было новостью, потому что мой народ и мои предки прошли через подобное страшное горнило. Через какое-то время я стала искать и пересматривать книги, где затрагивалась эта страшная тема. Вспомнила, что в нашей семье иногда шепотом также что-то говорилось об этом. И тогда я обратилась к маме с просьбой, чтобы она рассказала о бабушке - своей свекрови. Но мама ничего не хотела говорить, а о татуировках сказала, что это просто красивый декор. А когда узнала, что я хочу снять фильм о судьбе бабушки, мама стала отговаривать: "Зачем всему миру рассказывать об этом. Ведь стыдно же, неловко".
НО СЮЗАН УДАЛОСЬ УГОВОРИТЬ МАТЬ. ЧТОБЫ ДОПОЛНИТЬ ИСТОРИЮ БАБУШКИ ПОДРОБНОСТЯМИ, режиссер встретилась со своими родственниками, проживающими в разных странах, навестила в США 98-летнюю сестру бабушки с такими же татуировками, какие были у Ханумы. Но пожилая женщина не хотела вдаваться в детали. Сделать ей это было очень тяжело. Однако, по крупицам собирая информацию, режиссер выстраивает линию жизни своей бабушки Ханумы.
- История потрясла меня, - признается Сюзан. - Ведь женщин с судьбой, похожей на историю моей бабушки, в годы Геноцида было тысячи. Только благодаря союзным войскам под конец Первой мировой войны эти женщины были освобождены от принудительного насилия. Европейские и американские миссионеры помогали, спасая их. Так тысячи беженцев потом оказались разбросанными по всему свету. Когда я работала над фильмом, встречалась и беседовала со многими пожилыми когда-то татуированными женщинами. Так я познакомилась со 104-летней Марией Варданян, проживавшей в Ереване. Даже спустя более 90 лет после случившегося с ней, она не могла сдерживать волнение, с трудом рассказывала о происшедшем... К сожалению, на днях я узнала, что несколько месяцев назад она ушла из жизни.
Эти истории не могут не тронуть каждого из нас. Когда Сюзан работала над фильмом, наступил момент, заставивший ее остановиться: эмоции захлестывали, душили, не давали работать.
- Скажу откровенно, - призналась она, - ту, мягко говоря, неловкость, стыд, какую-то душевную дисгармонию, которые испытывали моя бабушка и женщины, с кем я общалась, испытала и я. Ведь это страшная история случилась с родным, близким тебе человеком. Сейчас я понимаю, какие чувства обуревали мою бабушку, как трудно ей было постоянно носить эту тяжесть, унижение в себе. Правда, не могу сказать, что, узнав об этой тяжелейшей стороне ее жизни, я в одночасье ее полюбила, но сейчас у меня совершенно иное отношение к бабушке.
Продюсер настоял на том, чтобы я продолжила работу. Я также понимала, что, рассказывая о Геноциде вообще, затронувшем миллионы людских судеб, создаешь общую, возможно, не всем понятную историческую картину, а когда раскрываешь судьбу одного человека с его чувствами, переживаниями, страданиями на фоне того, что происходило в тот период, - то получается совсем иная картина. Она острее воздействует на эмоции человека, его внутреннее состояние. Возможно, мой фильм в канун 100-летия Геноцида на международном уровне откроет еще одну страницу в трагическом периоде истории армянского народа. Кстати, напоследок мне хотелось бы заметить, что фильм профинансировала Швеция, причем не государство, а шведские медиаорганизации, за что им большое спасибо.
Фильм был показан также в Гюмри, Ванадзоре и Степанакерте.
Елена ГАЛОЯН, "Голос Армении"