В чем секрет сценического долголетия и волшебного звучания маленькой «абрикосовой трубочки» - дудука, как начался его роман с кино и в чем счастье музыканта? На эти и другие вопросы МТРК «Мир» отвечает народный артист Армении Дживан Гаспарян.
Быть самим собой
Знаете, больше всего людей интересует, как я смог так долго продержаться на сцене - 65 лет. А я всегда отвечаю: я никогда не использую фонограмму, терпеть не могу. Ну, на что это похоже? По 4-5 месяцев записывают песню, а потом выходят на сцену и открывают и закрывают рот. Это большой минус для музыканта - обманывать зрителя и гоняться за легкой работой.
Вот я в свои 83 играю с симфоническим оркестром, с джазовым, мне не важно, какое направление у исполняемой музыки. И люди всегда удивляются, как мне это удается. Я с легкостью могу выступить с любым музыкантом. Речь, конечно, идет о хорошем музыканте, потому что плохие и сами не знают, что делают, а я и подавно не смогу понять, что он делает. Много было случаев, когда я выходил на сцену с японцами, итальянцами, американцами. Порой даже не знал, в какой тональности придется играть. Все удивлялись, как может человек в первый раз выйти на сцену, без подготовки и сыграть в лад с японцами или китайцами. Вот в этом я вижу ценность музыканта. Человек должен вести себя естественно, быть самим собой, а искусственное всегда отдает фальшью. Я же всегда делал только то, что мне близко, ничего чужеродного во мне нет.
Шанс в жизни
Во время войны я остался сиротой: мать умерла, а отец был на фронте. Нас было трое: я, брат и сестра. Я играл на дудуке, мне подавали, на эти деньги мы покупали хлеб, мыло. Безотцовщина, что сказать?! Вырос в детдоме, потом - училище. Никто о нас не заботился, и я никогда и представить не мог, кто из меня получится. Первое признание пришло в 1947-м, когда я в составе народного ансамбля песни и пляски имени Татула Абтунян поехал в Москву и выступил перед Сталиным. Ему так понравилось, что он мне подарил часы. Знаете, поехать тогда в Москву было невероятно трудно. Сейчас в Америку легче поехать.
Воспитание вкуса
Я не знал, что мне это удастся. Всю свою жизнь я посвятил музыке. Я ходил на концерты всех симфонических оркестров, которые были в Армении или приезжали на гастроли. Классическая музыка развивает музыканта. Потом в Армению часто приезжали лучшие джазмены, я ходил и на репетиции, и на концерты. Я буквально жил в филармонии, я дома столь часто не ел, сколько в столовой филармонии. Уходил рано утром на репетиции и возвращался за полночь. Это развивало мой вкус, и шаг за шагом я стал доводить искусство игры на дудуке до классического уровня.
Секрет дудука
Великий писатель Уильям Сароян, когда в первый раз услышал дудук, был поражен. Будучи армянином, он никогда не слышал дудук, потому что родился и вырос в Америке. Он мне сказал: «это не игра, а молитва». Дудук не похож ни на один инструмент, хотя название от русского слова «дудка». А ведь мы называем его «циранапох» - абрикосовая труба. Абрикос на латинском звучит как «фруктус армениака» - это армянский фрукт. Самый вкусный абрикос растет в Армении, и самый лучший дудук получается из армянского абрикоса. Я сам не раз пробовал сделать дудук из других деревьев – не получается, не то звучание. Ни у одного народного инструмента нет двух тембров. Дудук – разговор сердца, даже известные певцы оказываются бессильными перед ним. Мне не раз говорили, что после игры на дудуке очень трудно петь. Нет, настоящий инструмент требует долгой ручной работы. Все свои инструменты я делаю самостоятельно, никому не доверю. Если ты имеешь 10 сыновей, они все разные, не похожи друг на друга. Так и из одного дерева может получиться 10 разных дудуков. Я знаю, как нужно его обрабатывать. Это ювелирная работа. Нужно почистить отверстия, наладить строй каждой ноты, я делаю сложный дудук, на одну октаву ниже, для моего квинтета.
Роман с кино
Это он меня нашел, прослушал мои записи и стал меня искать. Долго не мог найти, а потом позвонил Питеру Габриелю. Питер ему подсказал: Дживан в Лос-Анджелесе, завтра у него концерт с Майклом Бруком. Пришел менеджер Циммера и пригласил меня к нему в гости, я принял приглашение. Так мы познакомились. Он мне говорит: «Я о тебе много знаю. Знаю, что перед концертом ты любишь выпить немного коньяка, а кроме этого, у меня для тебя сюрприз». Мы зашли в другую комнату, там был красивый армянский столик, а на нем армянский коньяк и бастурма. Я подумал: наверное, это и есть сюрприз. Мы выпили, потом я его спросил, что я должен делать. Циммер ответил: «Я хочу, чтобы ты исполнил музыку для фильма». А я на всякий случай взял с собой дудук. Он сел за рояль и сыграл тему, которую написал для «Гладиатора». Я два раза прослушал и сказал: все, мы можем записывать. Он удивился, говорит: «Как? У нас так быстро не делается». Потом Циммер сделал несколько звонков, привезли технику, подготовили студию, и мы записали. Им очень понравилось. Потом он попросил меня сымпровизировать. Я сыграл, как чувствовал. В фильме мою импровизацию оставили. Пришлось полностью менять партитуру, но Циммер сделал это. А что касается сюрприза, оказалось, что это не коньяк, а совсем другое. Дело в том, что во время записи пришла молодая певица, очень красивая. Меня завели в одну студию, ее – в другую. Я играл на дудуке, а она должна была мне отвечать пением, что-то вроде диалога. Я играю, а она мне так красиво отвечает. Я даже удивился, думаю: ничего себе, неужели американцы могут так чувствовать. Через 45 минут, когда мы вышли, эта девушка кинулась мне на шею и расплакалась. Я спрашиваю, что случилось. И она мне рассказала, что ее мама - армянка, но родилась уже в Америке, а бабушка рассказывала ей про геноцид армян, как они бежали из Турции. Этот фильм напомнил ей трагическую судьбу ее семьи. Я тоже очень расстроился. А Циммер стоит и говорит: «Вот и получился армянский фильм. Это и есть сюрприз».
Преемственность поколений
Нет, я никогда не говорил, что собираюсь покинуть сцену. А достойный последователь есть - это мой внук, тоже Дживан Гаспарян. Он очень хорошо играет, сызмальства я его обучал, и он идет по моим стопам. Живя в Америке, он мог стать и врачом, и юристом, но мы решили так: если он будет играть лучше меня, то продолжит мое дело. Он понял и стал работать над собой, и теперь он очень хорошо играет. Порой, слушаю записи и не отличаю, это он играет или я.
Счастье музыканта
Свое счастье я вижу в том, что зритель принимает меня с любовью. Что может быть больше этого? Деньги? Тьфу. Столько мне приходилось голодать, соседи давали кусок хлеба. Деньги сегодня принадлежат тебе, а завтра другому. Все может быть: и пожар, и воровство. А любовь людскую у тебя никто не отнимет. Я хочу сказать, когда человек гонится за богатством, то все человеческое в нем умирает. И человек превращается в коллекционера. Вот в этом трагедия общества. Если каждый человек поймет, что ему не нужны все сокровища мира, самое главное - сохранять человеческое лицо, тогда люди заживут счастливо, в любви. А то хотят стать обладателями всего мира, стать Богом, но Бог один, второго быть не может. Для меня самое главное – признание людей, мое имя, этого у меня никто не отнимет, ведь от славы к бесчестию – один шаг, а от бесчестия к славе – трудный путь, сколько дорог на свете, вот все эти дороги нужно пройти, чтобы достичь этой славы.
МТРК «Мир»