Недавно в ереванском издательстве "Гаспринт" на русском языке вышел сборник избранных произведений великого армянского поэта Аветика Исаакяна. В него вошли стихотворения в прозе, басни и сказки, легенды и предания, рассказы и главы из романа "Уста Каро", а также его воспоминания. Издание осуществлено по государственному заказу. Составитель текстов, редактор и автор вступительной статьи - доктор филологических наук, директор Института литературы НАН РА Авик Исаакян. Книга иллюстрирована произведениями Мартироса Сарьяна.
Вниманию читателей с некоторыми сокращениями представляем одно из воспоминаний А.Исаакяна об известном поэте и ученом Гевонде Алишане.
В начале апреля 1901 года я поехал из Вены в Венецию поработать в богатой арменоведческой библиотеке Конгрегации мхитаристов и повидать Италию.
Поздно ночью добираюсь до Венеции. С самого раннего утра я на ногах, хочется поскорее увидеть остров Святого Лазаря - монастырь мхитаристов. Мое любопытство было возбуждено давно, еще юношей я мечтал побывать в Венеции и особенно на этом острове...
В памяти всплывают почитаемые мною имена - Мхитар Себастаци, Агонц, Чамчян, Инчичян, Багратуни... и Алишан, которого мне сегодня доведется увидеть.
Как много заслуг у Конгрегации Святого Лазаря перед армянской литературой и арменоведением! Сколько замечательных трудов: первые армянские книги на ашхарабаре, "Словарь армянского языка", "История Армении", объемистые тома "Географии Армении", издания древних рукописей, переводы классиков!
Гондола останавливается. С бьющимся сердцем ступаю я на заветную историческую землю.
Меня встречает молодой монах приятной наружности, это Есаи Тайеци, издатель "Апокрифических евангелий".
Я сказал, что моя мечта - повидать отца Гевонда Алишана. И вот Симеон Еремян ведет меня к известному поэту и ученому.
Я заранее предвкушал радость от свидания с нашим любимым Алишаном. Для нас, людей 90-х годов, имя его имело огромную притягательную силу. Мы знали наизусть чудесные стихотворения Патриарха: "Раздан", "Соловей Аварайрский", "Милый отчий край! - Вот твоя весна!", они были украшением наших учебников, мы с большим воодушевлением читали их на праздниках и вечерах.
К книгам его мы относились с тем почтением, которое внушает абсолютный авторитет. С помощью его географических трудов "Айрарат", "Ширак", "Сисакан" мы познавали Армению и подобно ему, еще не видя заветных мест, уже любили родину неизъяснимой любовью...
Бегло оглядываю невзрачную келью. Повсюду книги - на столе, стульях. Простая постель, в изголовье - икона Богоматери, на небольшом столике - графин с водой и стакан. Это все.
Алишан поднимает голову: сквозь увеличительные стекла очков на меня смотрят большие блестящие глаза.
С волнением приникаю устами к руке, создавшей прекрасные творения.
- Здравствуйте. Откуда вы приехали? - спрашивает Алишан вполне бодрым голосом.
Вместо меня отвечает отец Симеон:
- Он студент, приехал из Вены, а родом с Кавказа.
Я говорю о том, как рад, что мне посчастливилось увидеть в добром здравии почитаемого Патриарха. Алишан мягко улыбается и спрашивает, что я изучаю и сколько пробуду в Венеции...
У меня была с собой купленная в типографии большая фотография Алишана, и я прошу у него автограф, он будет дорог мне как память.
Медленно, твердой рукой выводит Алишан свое столь почитаемое мной имя.
Всю молодость, более полувека, просидел он в келье, склонившись над столом, повидавшем множество книг на древних и новых языках. Он устремлял свой взор на золотые воды Адриатического моря, внимал бормотанию его волн. Здесь, вдали от своего народа и родины, он был душой с ними. Он пел свои "Мелодии", грезя о родине, вселенной, беспредельности, вечности...
В этой келье, воодушевленный незримым присутствием Мовсеса Хоренаци и Анания Ширакаци, с неутомимым терпением и энергией изучал он библиографию по истории, географии, современной армянской литературе и периодике, собирал бесчисленные сведения обо всех областях Армении как древней, так и новой...
Алишан был ученым-географом, членом европейских географических обществ, весьма начитанным человеком, глубоко изучившим труды европейских ученых: А.Гумбольдта, К.Ритера, Э.Реклю, внимательно читавшим путевые заметки старых и новых авторов. Но это не означает, что он занимался компиляцией. Не побывав ни разу в Армении, он узрел ее внутренним оком, увидел сквозь туман веков самые дальние уголки, одушевил развалины, посетил каждую пядь земли, жил ею и преисполнился любовью к родине, нежностью и восторгом.
Никто не знал Армении так, как он, не любил ее, как он. Под его пером действительность стала мечтой, а мечта - действительностью...
Тогда же, находясь в Венеции, я получил письмо из Петербурга от группы армянских студентов. Решив написать для широкой публики биографии выдающихся армян и зная, что я здесь, они обратились ко мне с просьбой узнать у Алишана его биографические данные, факты, а также собрать материал у братии. Кроме того, их интересовало мнение ученого по Армянскому вопросу.
Я показал письмо Алишану. Он иронически усмехнулся:
- Вот так камень они взвалили тебе на шею! Испугался, а? А ведь писать-то не о чем. У меня вовсе нет никакой биографии.
В возрасте восьми лет Алишан был привезен сюда из Константинополя, оставлен при монастыре. Учился он в школе при конгрегации, окончил ее в необыкновенно короткий срок, был студентом, затем несколько лет заведовал в Париже армянской школой Мурадян.
- Я написал несколько книг, вот и все. От книги к книге - таков мой путь. Никуда я больше не выезжал.
Он добавил, что биографии бывают только у мирских, ведь они занимаются практической деятельностью, куда-то стремятся, спотыкаются на своем пути, падают, встают, путешествуют, воюют, судятся, женятся, имеют детей и так далее.
По поводу Армянского вопроса он сказал:
- Конечно, армянский народ прекрасно сознавал, что собственными силами не сможет сбросить турецкое иго, как не смогли бы избавиться от него Греция и Болгария без помощи Европы. Следуя их примеру, мы возложили надежды на христианскую Европу, на гуманизм великих цивилизованных держав. В этом самая большая и трагическая наша ошибка.
Во время резни армянский кардинал Терзян отправляется в Рим и, припав к стопам папы, умоляет его обратиться к великим христианским государствам - Англии, России, Франции, Германии - с просьбой отвести руку турецких погромщиков. В ответ он слышит: "Именно великие христианские государства и являются этими погромщиками - к кому мне обратиться?"
Европейские государства не только не помогли и не защитили нас, но даже нашли случай удобным для того, чтобы заключить выгодную сделку. Продав армянский народ турецким палачам, их правители получили взамен торгово-экономические привилегии. Европейцы оказались морально несостоятельны, у них нет элементарной гуманности, свойственной первобытному человеку. Они лживы, корыстолюбивы и эгоистичны.
Необходимо прекратить деятельность действующих среди армян революционных обществ, не следует будоражить монгольскую кровь турок. И раз и навсегда отвратить лицо от развращенной Европы, отвратить с омерзением.
Патриарх Западной Армении Орманян хороший дипломат, он налаживает дружественные отношения с султаном. Надо в этом помогать ему. Одним словом, надо приспособиться, я не вижу другого выхода для армян. - И добавил: - Положение российских армян сравнительно лучше, там нет резни, грабежей, но из-за того, что у вас нет национальных школ, армянского воспитания, - язык и культура в загоне, это тоже не может привести к желаемым результатам. Русское правительство само об этом заявило. Года два назад монастырь посетил вместе с секретарем глава синода русской церкви (кажется, Победоносцев, обер-прокурор синода). Вся наша братия оказала ему честь, сопровождала его всюду. Он осмотрел наш прекрасный собор, богатую библиотеку, Матенадаран, типографию, музей. Напоследок в гостиной за чашкой кофе, поблагодарив за оказанное гостеприимство, этот русский вельможа сказал: "Я восхищен вашей работой, той любовью, терпением, которую вы проявили к своей нации. Но, к сожалению, это тщетные, бесцельные, слабые усилия. Для кого это самопожертвование? Для маленькой нации, развеянной по всему миру, обреченной на вымирание? Вас, армян, постоянно подвергают в Турции геноциду. А в России вы осуждены на ассимиляцию, подобно остальным нерусским народам".
Слова эти произвели на братию ужасное впечатление, но епископ Игнатиос Кюрегян спокойно ответил:
- Армянский народ видел гораздо более грозные времена, подвергался насилию, уменьшался численно, но духом оставался крепок и нерушим. Мы уповаем на Бога, на выносливость нашего народа и неисповедимые пути истории.
В знак протеста монахи единодушно покинули помещение, и высокопоставленный чиновник и его секретарь принуждены были в одиночестве возвратиться к причалу.
Алишан закончил. После минутного молчания, тяжело вздохнув, он протянул мне руку со словами: "Передайте привет вашим верным петербургским друзьям, я им признателен за уважение, которое они питают ко мне. Будьте бдительны, любите армянский язык, Армению и друг друга".
Я поклонился и вышел из кельи.
Перед отъездом из Венеции я зашел к Алишану повидаться в последний раз и проститься.
Он благословил меня и послал привет Хримяну Айрику.
- Айрик старше меня ровно на сто дней, - сказал он, - но, говорят, крепок здоровьем, ездит верхом. Еще бы: спит у подошвы Масиса, пьет воду из Аракса, есть хлеб Армении и набирается сил из земли.
30 декабря, 1948, Ереван
"Голос Армении"