Публикация этих заметок помимо желания автора поделиться своими представлениями о значимости наступающей годовщины Великого Егерна и о нашем достойном отклике на нее стимулирована также заявлением президента Армении - председателя Государственной комиссии по подготовке к 100-летию Геноцида Сержем Саргсяном, сделанным им в ответ на откровенно политизированную критику в адрес Всеармянской Декларации к 100-летию Геноцида армян одним из бывших политических деятелей страны. В заявлении выражается надежда, что и до, и после 24 апреля этого года появятся письма, обращения и инициативы, которые должны быть услышаны, а по возможности и учтены. Автор надеется, что к их числу можно отнести и эти заметки.
ИНТЕРЕС, ВЫЗВАННЫЙ ОБНАРОДОВАНИЕМ ДОКУМЕНТА, НАЗВАННОГО в русской редакции Всеармянской Декларацией к 100-летию годовщины Геноцида армян, как и разнобой мнений по поводу его содержания и значимости, объясняется не только давними ожиданиями армян всего мира подобного документа, но и в немалой степени проблемой определения и оценки типа или жанра, в котором он реализован. В международном и государственном праве словом "декларация" чаще всего называют нормативно-правовые акты, имеющие важное значение для судеб человечества или отдельных государств с целью придания им особой торжественности: Всеобщая Декларация прав человека, Декларация о независимости Армении. Семантически это слово идентично более обыденно звучащим словам вроде "заявление" или "объявление". Поэтому логично о характере и сравнительной важности документа здесь, как и во всех других случаях, исходить не из его названия, а из анализа содержания следующего за ним текста.
Хотя документы такого рода носят, как правило, общий характер, однако сама суть их содержания - идеи, принципы, положения и цели, служащие основанием для последующих конкретных и юридически обязательных законодательных актов, обычно представлены достаточно ясно и четко. Вслед за традиционными для этого типа документов преамбулами следуют выделенные в пункты заключения и требования, обязывающие, соответственно, государства (мировое сообщество) и государственные и общественные институты отдельной страны выполнять их со всей возможной полнотой и в строгом соответствии с общемировыми и внутригосударственными законами - решениями ООН и конституциями данных государств.
Это же слово (декларация) нередко используется для названия документов, не содержащих адресованных кому-либо конкретно юридических обязательств. Их темы бывают так же важны, отражая общую позицию, отношение государства, международных организаций или социальных групп к тем или иным актуальным, еще не решенным или требующим пересмотра принципам и положениям относительно различных аспектов общественной жизни. В то же время их положения и утверждения имеют скорее информационно-разъяснительный характер, иными словами, декларативны - не в негативном смысле этого слова. Такова, к примеру, популярная особенно в христианском мире Манхэттенская Декларация 2009 года, посвященная защите библейских принципов организации брака, семьи, жизни и проблемам религиозной свободы.
В ФОРМАЛЬНОМ ОТНОШЕНИИ ВСЕАРМЯНСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ БЛИЗКА именно к этому типу документов. Однако вследствие специфичности ее содержания трудно найти прямой аналог с ней ни с названной выше декларацией, ни с какими-либо иными, близкими по духу документами других стран, которые бы имели столь же важное национальное и одновременно международное значение.
Последовательно излагая этапы формирования мировой юридической мыслью правовой квалификации геноцида как преступления против человечества и цивилизации, принятые ООН в середине XX века конвенции и договоры, ставшие законодательной базой для осуждения и наказания соответствующих им преступлений такого рода, одновременно указывая на бесспорную приложимость критериев Геноцида наряду с еврейским Холокостом и к планомерному и систематическому истреблению армянского населения в Западной и Восточной Армении в 1894-1923 годах, Всеармянская Декларация первым же пунктом вслед за преамбулой делает вывод - заключение сугубо морального характера: Государственная комиссия "взывает к памяти полутора миллионов жертв Геноцида и к поклонению с признательностью мученикам и пережившим Геноцид героям в борьбе за жизнь и человеческое достоинство" (собственно лексической и логической оценки этой и некоторых других фраз текста я коснусь вкратце к концу этих заметок). Тот же принцип соблюдается и во всех остальных пунктах Декларации, вместе с преамбулой прямо или косвенно касающихся практически всех основных аспектов обширной проблематики Геноцида армян, включая призыв ко всем людям доброй воли "консолидировать свои усилия для восстановления исторической справедливости и почтения памяти жертв Геноцида армян", "осуждение незаконной блокады Республики Армения со стороны Турецкой Республики" и выражение надежды, что "признание и осуждение Геноцида армян Турецкой Республикой станет важной исходной точкой для процесса исторического примирения армянского и турецкого народов".
Такой оценке текста Декларации на первый взгляд как будто противоречит ее шестой пункт, оповещающий о готовящемся Государственной комиссией "пакете правовых требований, рассматривая его как начало процесса (выделено мной. - Г.А.) восстановления индивидуальных, общинных и общенациональных прав и законных интересов" (так обрывается текст в оригинале). Возможно, такой процесс и будет иметь какое-то начало благодаря усилиям вовлеченных в это дело армянских специалистов. Но вряд ли будет иметь успешное продолжение, тем более удовлетворительное с армянской точки зрения завершение. Неясно, почему Турция, столь твердо отрицающая сам факт совершенного ею Геноцида и не скованная ни двусторонними соглашениями и обязательствами, ни признанием и осуждением Геноцида армян, хотя бы только в моральном отношении великими державами и более внушительным числом других стран и государств, и, самое главное, без решения или рекомендации международных судебных органов и ООН даст согласие на проведение на своей территории столь масштабной и в принципе невыполнимой и крайне нежелательной для нее акции. Так что и этот пункт, касающийся столь фундаментальной темы, остается в Декларации всего лишь на уровне желаний и чаяний, не подкрепленных каким-либо указанием на реальный механизм его воплощения.
ТАКИМ ОБРАЗОМ, ДЕКЛАРАЦИЯ ВПОЛНЕ ОПРЕДЕЛЕННО ДЕЛАЕТ АКЦЕНТ на констатации связанных с Геноцидом нерешенных проблем, а в качестве средства их возможного разрешения ориентируется всецело на добрую волю тех, от кого это зависит. Она "взывает" (неоднократно) к уважению памяти жертв, "призывает" Турцию и мировое сообщество к справедливости: признать и осудить Геноцид армян. Но не "предъявляет" ничего и ничего не "требует", подтверждая тем самым верность только первой идее темы девиза Столетия: "помним", практически не касаясь второй - "требуем".
Учитывая публичное заявление председателя Госкомиссии об участии в создании текста Всеармянской Декларации лучших армянских и зарубежных экспертов, следует признать, что описанный выше характер ее послания (мессиджа) был скорее хорошо продуманным решением. И поэтому исходя из общепринятого в научной среде обычая не оспаривать правомерность выдвигаемых концепций мы не вправе требовать от данного текста Декларации больше того, что сознательно ограничено пониманием - концепцией столетия, выработанной членами Госкомиссии. Ее отправной точкой, по всей очевидности, является изложенное в п. 11 Декларации положение, согласно которому Госкомиссия "рассматривает 100-летие Геноцида армян (добавлю от себя - всего лишь) как "важную веху в процессе продолжения борьбы за историческую справедливость..."
Вместе с тем, допуская правомерность существования и такого типа документа, его потенциальную пользу и значимость, необходимо также отметить: Декларация в теперешнем ее виде по меньшей мере неадекватна в ее не только национальном, но и всечеловеческом измерении ожиданиям и надеждам в канун столетия Геноцида, и она не снимает главного вопроса, занимающего в эти дни умы и сердца огромного числа наших соотечественников, прежде всего непосредственных потомков жертв Великого Егерна: почему руководство армянского государства избрало такой именно вариант официального отклика на проблемы столь важной годовщины? Почему беспрецедентное в новейшей истории человечества убийство целого народа с древним происхождением и уникальной культурой и захват его территории с ужасающими, не преодоленными до сих пор последствиями вместо профессионально обоснованного иска к стране, являющейся правопреемницей государства, совершившего это преступление, удостоилось преимущественно напоминания известных всему миру фактов и событий 1915 года. Ни до, ни после опубликования Декларации не было даже попыток ответить официально на эти и подобные им вопросы.
НЕВОЛЬНО НАПРАШИВАЕТСЯ УМЕСТНОЕ РАССУЖДЕНИЕ: как бы поступило любое из современных обществ с организованной преступной группой, совершившей ограбление и убийство целой семьи при наличии достаточного числа очевидцев этого преступления и массы других доказательств, включая показания камер наблюдения, - аналогов кино- и фотосъемок времени Геноцида армян? Неужели растянули бы на целый век рассмотрение этой трагедии, ограничиваясь увещеваниями и взыванием к совести убийц, призывами к ним признать свою вину и покаяться? Да, мы живем во времена, когда суды нередко либо игнорируют такие дела, либо выносят приговор, явно противоречащий существующему закону. Но разве это освобождает потерпевшую сторону и общество в целом от обязанности бороться за торжество справедливости? Если тем не менее такая аналогия для кого-то кажется неправомерной, почему бы Госкомиссии не выступить публично с разъяснениями по поводу своей концепции Геноцида, с обоснованием своей позиции, объяснить отсутствие в тексте Декларации самих терминов "требование" и "компенсация" и хотя бы общего намека на подготовку в обозримом будущем законного иска к Турции.
Не хватило для этого фактов и времени - ста лет ожиданий и раздумий на эту тему многих поколений армян, включая выдающихся отечественных и мировых историков, юристов и правоведов? Почти четверти века независимой Армении и целых четырех лет существования Государственной комиссии, основной целью которой и являлись выработка оптимальной стратегии и тактики по Геноциду и принятие мер, отвечающих глубинной его сущности? И если существовали и все еще существуют какие-то не известные широкой публике принципиальные и непреодолимые препятствия на пути к правовому решению наших проблем, то почему они не были вынесены на всенародное обсуждение задолго до того, как была обнародована Декларация, которая порождает больше вопросов, чем отвечвсет на них? Разве не очевидно, что проблема Геноцида действительно всеармянская проблема и не может быть прерогативой отдельно взятой организации или комиссии, независимо от их статуса и компетенции?
Объективности ради следует также признать, что и в таком виде Декларация о Геноциде армян при всей своей юридической нейтральности способна сыграть положительную роль: служить напоминанием Турции и остальному миру, что тема Геноцида для армян всего мира сейчас так же актуальна, как и сто лет назад, и она сохранится в национальной и мировой повестке до тех пор, пока остается нерешенной. Она также может стать дополнительным источником ознакомления с проблематикой Геноцида и отношением к нему армянства для несведущих или плохо осведомленных людей среди нас и в мире. Однако оптимальным решением проблемы, учитывая глубоко символический и знаковый характер годовщины столетия, ее историческую неповторимость и то обстоятельство, что следующие за ней годы неизбежно будут способствовать постепенному угасанию всеобщего интереса к самой идее ликвидации последствий Геноцида армян, представляется обращение от имени армянского государства в Международный суд ООН, он же - Суд справедливости с правовым иском против Турецкой Республики. Даже при условии, что на этот раз мы не добьемся желаемой цели в полном объеме. Подготовка необходимых для этого юридических документов может быть осуществлена, учитывая фактор времени и наличие опыта Всеармянской Декларации, сравнительно небольшой группой экспертов из Армении и диаспоры при непременном участии выдающихся мировых правоведов-геноцидоведов, внесших существенный вклад в изучение Геноцида армян. И сделать это, я убежден, необходимо именно в течение этого года - года столетия Геноцида.
НИЧТО НЕ ДОЛЖНО СТАТЬ ПОМЕХОЙ ДЛЯ СПЛОЧЕНИЯ всех интеллектуальных сил страны и диаспоры для выработки единой для всего армянства политики и плана действий в связи со столетием Великого Егерна. Не сделав этого сейчас, мы совершим роковую и непоправимую историческую ошибку, следствием которой может стать не только дальнейшее деградирование общественно-моральной атмосферы в Армении, рост напряжения между ней и диаспорой, но и потеря действующим политическим руководством Армении доверия и уважения со стороны нынешнего и новых поколений мирового армянства. Не говоря уже о последствиях, связанных с потерей национального престижа армян в мире, об усилении позиции Турции в политике отрицания Геноцида и новых нападках на армян в регионе и повторением попыток ее лидеров оскорбить наше национальное достоинство.
В завершение этих заметок считаю необходимым отметить наличие в тексте Декларации некоторых оценок и формулировок, требующих, на мой взгляд, более строгой лексико-семантической и логической корректировки вне зависимости от ее жанра, с учетом реакции на них ее внешних адресатов. Это относится прежде всего к уже цитированной выше ключевой фразе первого пункта Декларации. "Жертвы" и "мученики", память которых предлагается почтить "с поклонением и признательностью", в подавляющем своем большинстве - это погибшие во время массовой резни и вследствие созданных турками несовместимых с жизнью условий сотни тысяч беспомощных стариков, женщин и детей. Выражать им за это признательность?.. Это, безусловно, непростительный ляпсус, допущенный авторами русского текста. Однако и армянский оригинал не отличается особой четкостью. Та же мысль о признательности погибшим в резне предваряется ставшим особенно популярным в преддверии столетия словом ոցեկոչել, явно несущим в себе традиционный, не преодоленный до нашего времени какой-либо иной версией смысл, связанный со спиритическим способом вызова духов умерших людей (покойников). Английский перевод оказался краток и точен относительно памяти жертв - Commemorates... innocent victims of the Armenian Genocide, но при этом сохранил идущую от оригинала благодарность (gratitude) к ним.
ТРУДНО ОБЪЯСНИТЬ, ПОЧЕМУ В ТЕКСТ, КОПИЯ КОТОРОГО ПРЕДНАЗНАЧЕНА для отправки в ООН и, возможно, другим международным организациям, включая ОБСЕ, попала, мягко говоря, такая, не вполне дипломатичная в данном контексте формулировка, как "славная победа, одержанная армянским народом", помимо Сардарапатского также "в героическом Арцахском сражении". И каков в данном случае позитивный смысл в столь восторженно-победительных тонах описанном перечне достижений армянского народа после катастрофы 1894-1923 годов: "сохранение" и развитие национальной культуры; создание "мощных" духовных и светских структур диаспоры, "воссоздание национального генофонда", "мощного Отечества" (которое предстоит сделать "более могущественным", чем оно есть сейчас). Как будто не было уничтоженных и унесших с собой бесценную долю национального генофонда сотен тысяч армянских жизней, безвозвратно исчезнувших с лица земли огромного множества созданных ими сокровищ духовной и материальной культуры на территории, которая была их родиной с незапамятных времен и которой лишились их потомки в результате Геноцида... Нет опасности ассимиляции и потери национальной идентичности армянами диаспоры. Или нет острых проблем у Республики Армения, одна из которых связана с тем, что ее народ обречен на борьбу за существование на крошечной части своей исторической родины.
Представляется логичным, что в документе такого рода акцент должен быть сделан именно на трагическом наследии Геноцида. Безусловно, следовало писать и о достижениях, но в другой редакции. Между тем из текста Декларации, рассчитанной как бы для внутреннего пользования, можно заключить, будто основные проблемы, связанные с ликвидацией последствий Геноцида, нам, армянам, удалось уже преодолеть самим и поэтому наши претензии к современной и столь сильной Турции, упорно и страстно отрицающей свою причастность к Геноциду, как бы теряют свою остроту и актуальность, а требования приобретают больше символический смысл: "пусть хотя бы извинятся перед нами и/или вернут банковские депозиты потомкам жертв Егерна..."
Хочется верить, что Армения и Диаспора не ограничатся Всеармянской Декларацией в качестве отклика на столетие годовщины Геноцида армян и их конечная реакция на эту общеармянскую проблему будет такой же смелой, неординарной и мудрой, как и не допускающее промедления решение по главнейшей из наших национальных проблем: необходимости коренного переустройства социально-экономической системы в Армении - единственной гарантии наших действительно важных достижений и успехов как в большом, так и в малом.
Георгий Акопян, "Голос Армении"