Мы были однокурсниками, но подружились не сразу. На факультете Востоковедения Ереванского госуниверситета своей популярностью и востребованностью выделялось арабское отделение, которому в 1971 году было уделено 8 мест, поступило же…20. Получилось так, что полтора десятка абитуриентов, среди которых был и Лева, набрали одинаковое количество баллов и руководству факультета ничего не оставалось, как принять всех. Ну а наш турецкий и ныне популярный иранский оставались как бы в тени «могучего арабского» - как определила наша однокурсница, блестящий ныне дипломат Карине Худавердян, дочь известного историка, многолетнего главного редактора Армянской энциклопедии Константина Суреновича Худавердяна и вначале они держались обособленно. Курс наш получился элитным и не столько потому, что там учились многие “чада” известных людей - эти чада сами оказались классными, умными, начитанными и… невероятно остроумными. По всем этим и особенно последней, номинациям Лева выделялся. Уже тогда проглядывали проблески лидерства, силы духа, ершистого, бескомпромиссного характера, ставшими позже визитными карточками нашего Друга. С грустью наблюдаю за большинством сегодняшней молодежи, невольно сравнивая с нами такими же и кроме слов «пропасть, небо и земля и пр.» на ум, увы, ничего не приходит. И в помине нет той духовной и интеллектуальной базы, с которой мы вошли в университет, предварительно получив все это в наших школах и семьях. Вот в такой блистательной компании Лева все равно выделялся и тут впору вспомнить добрым словом его родителей: Григория Яковлевича и Лидию Георгиевну: царствие им небесное. Отец был одним из самых интеллигентных людей, коих мне когда-либо приходилось встречать. Собственно не просто интеллигентным, а аристократичным. Я на всю жизнь запомнил его знаменитую фразу о разнице между интеллигентным и цивилизованным человеком, которую Лева с гордостью цитировал: «Идя к врачу, интеллигентный человек надевает чистое белье, а цивилизованный человек: всегда в чистом белье…». Вот в этом был весь Григорий Яковлевич! Блестяще образованный, он был одним из отцов-основателей армянского телевидения, безукоризненно говорил на немецком, коим овладел в тбилисском немецком интернате и которому с малолетства научил сыновей, так что к моменту поступления в университет, Лева блестяще владел языком Гете, Ницше, Бетховена и иже с ними, что несомненно добавляло ему авторитета в глазах сокурсников - не все мы тогда могли похвастаться ТАКИМ знанием иностранных языков. Не могу без волнения вспоминать о добрейшей Лидии Георгиевне, всю жизнь проработавшей учителем химии в школе, а их потрясающие отношения с мужем могут быть описаны в учебниках по семейным отношениям. До последней своей минуты они ни на йоту не утратили чувство нежной любви и привязанности друг к другу. Старший брат Левы Георгий (Гога) - блестящий детский хирург, много лет назад спасший, кстати, мою новорожденную дочь, также был и есть продуктом этого времени и образования. Вот в такой семье родился и вырос Левон Эйрамджянц.
[caption id="attachment_259037" align="alignleft" width="300"]
Слева-направо: Арам Григорян, дочь Л.Эйрамджянца Зара, Арам Арутюнян. 9 августа 2011 г., Лусакерт[/caption]
Лева во всем любил быть первым. Он и женился первым из нас, в начале четвертого курса, на своей школьной подруге Анаит Оганесян. По уже описанной выше семейной традиции, свою любовь они пронесли через всю жизнь, опровергнув избитую истину о том, что ранние браки добром не кончаются. Соответственно, первым же из нас он стал отцом: старшая Нарине родилась в октябре 1975-го. Затем поочередно на свет появились Заруи и Марине. Лева рифмовал: Нара, Зара, Мара, безумно любил дочек и эта любовь была взаимной. Сейчас я думаю, что он торопился жить - словно чувствовал, что земная его жизнь не будет долгой. Сблизились мы с третьего курса и у нас образовалась знаменитая троица - Арам Арутюнян, кстати сын нашего выдающегося скульптора Ара Арутюняна, ныне: прекрасный дипломат и политилог, Лева и я. Это была знаменитая тройка, за которой на весь факультет Востоковедения и не только, шла слава хорошо образованных остряков, озорников и балагуров. В то же время, трио абсолютно разных, но удачно взаимодополняющих молодых человека. Впереди была вся жизнь, строились планы, что, однако, не мешало иногда хулиганить, «косить» с лекций, подтрунивать над не внушающими должного уважения преподавателями и часами пропадать в пивном кафе «Крунк», где ныне располагается центр «Текеян».
В связи с остротами Левы вспоминается один случай: летом 75-го мы, два Арама, решили подзаработать журналистикой в «Арменпресс», куда нас пристроил мой отец, известный историк Вартан Григорян. Нас посылали на разные предприятия писать о деятельности данного завода или комбината, отметить передовиков производства: ну, что вы хотите - был самый разгул «застоя». Мы с радостью брались за любой «заказ» - гонорар-то все равно уходил на вожделенные посиделки в «Крунке» - что еще надо было бедному студенту. Лева все подталкивал нас на новые журналистские свершения - еще бы, чем больше пишешь, тем выше гонорар. Как-то после очередной статьи мы втроем направились в бухгалтерию «Арменпресс», в предвкушении последующего приятного похода в любимый «Крунк», но к нашему разочарованию, гонорар оказался смехотворным: 2 рубля 50 копеек… Лева не растерялся и моментально выдал: «А вы дайте 80 рублей, пусть вам выплатят 82.50 - на месяц нам хватит…». Дикий хохот продолжался вплоть до «Крунка», где мы благополучно и, главное, очень быстро, спустили наш «шикарный» заработок.
Григорий Яковлевич помог молодой семье младшего сына получить квартиру на проспекте Азатутян, недалеко от кинотеатра «Звартноц» и она вскоре превратилась в нашу штабс-квартиру. Перелистывая старый блокнот телефонных номеров, на странице с литерой «ш» я обнаружил телефонный номер этой квартиры. Рядом было указано имя…«штаб». Надо ли говорить - сколько милых сердцу воспоминаний было связано с этим штабом, сколько мы собирались там, отмечали любое событие. Там родились и выросли дочери Левы и Анаит. Проезжаю мимо этого дома, и каждый раз сжимается сердце - там давно уже живут другие люди…
У Левы, который всегда выгодно отличался от почти всех однокурсников тем, что знал свою цель и стремился к ней до победного, к последнему курсу возникла неодолимая тяга к дипломатии. Этому немало способствовал тот факт, что министром иностранных дел Армянской ССР в те годы был его кумир: блистательный ученый и политический деятель Джон Саакович Киракосян, кстати - родной дядя супруги Левы Анаит. Не это, однако, стало определяющим фактором в интересе Левы к дипломатии. Были знания, талантливое перо, целеустремленность, владение языками. Сразу по окончании Университета Лева пополнил немногочисленные ряды сотрудников МИД Армянской ССР, сразу став одним из лучших.
Наши пути затем на несколько лет разошлись: Арам Арутюнян улетел в Аден, став переводчиком в Народно-Демократической Республике Йемен (тогда Йеменов было два), я уехал в аспирантуру в Москву, затем женился и застрял в Первопрестольной на целых 11 лет. Втроем мы одновременно оказались в Ереване уже в разгар карабахских событий, в которых Лева принимал самое активное участие, а в 1992 годы, в самый разгар военных действий, с оружием в руках принимал в них участие. Он стоял у истоков как рождения нашей национальной армии, так и создания Республиканской партии. Теснее мы стали с ним снова общаться уже на заре независимости нашей страны: когда 1 мая 1992 года я стал сотрудником МИД Армении, Лева там уже работал и не просто работал, а создал и возглавлял важнейшее Военно-политическое управление нашего внешнеполитического ведомства. Уже 9-го мая он, я и еще несколько человек из разных ведомств в качестве рабочей группы вылетели чартерным рейсом в Ташкент, на исторический саммит глав СНГ, на котором была создана ОДКБ. Я, как уже не совсем юный человек, но новичок в дипломатии, с удовольствием наблюдал за всеми действиями и высказываниями Левы. Многие из нас в конкретных ситуациях знают, что что-то надо делать, но в отличие от многих, Лева практически всегда безошибочно определял ЧТО и КАК надо делать. Тогда шла карабахская война и его активная деятельность на посту начальника Военно-политического управления МИД оказалась более чем эффективной. При его непосредственном и деятельном участии были установлены отношения между Арменией и НАТО. Мало кто сегодня знает, что Левон Эйрамджянц был тем человеком, благодаря стараниям которого и возглавляемой им комиссии, советское оружие было поровну распределено между Арменией, Грузией и Азербайджаном, хотя изначальная диспозиция по этому вопросу была для нас заведомо невыгодной.
Не обо всех аспектах его частично засекреченной работы можно говорить сегодня, но с полной уверенностью могу сказать: Левон Эйрамджянц внес неоценимый вклад не только в создание и становление Военно-политического управления МИД РА, но и, без преувеличения, в становление нашей победоносной армии и в блестящую историческую победу в Карабахской войне.
Да, во многом он был первым. Но увы, первым и покинул нас, словно взяв на себя миссию первопроходца в какой-то неведомый и страшный мир. В мир, откуда, увы, не возвращаются…
Завершить свое слово хочу цитатой из статьи еще одного большого Патриота нашего народа, руководителя службы безопасности Армении в 1993-2004 гг., ныне покойного Эдуарда Григорьевича Симонянца, с которым Лева принимал деятельное участие в создании системы безопасности нашей страны и это стало еще одним, до конца не раскрытым, но чрезвычайно важным этапом его деятельности: «…уже то, что Левон Григорьевич стоял у истоков дипломатической службы молодого независимого государства Армения и честно отдал становлению страны все свои силы и знания, оставит его имя в истории».
От себя добавлю: и не только это.
Арам Григорян