18 марта состоялась встреча президента Сержа Саргсяна с представителями армянских СМИ, на которой глава государства ответил на ряд актуальных вопросов.
Серж САРГСЯН: - Я специально решил обойтись без предисловия, учитывая, что в подобном составе мы почти не встречались. Считаю, что за этот период накопилось достаточно вопросов и, чтобы не терять времени, я в процессе ответов на вопросы постараюсь сказать и свое слово.
Геворг АЛТУНЯН, ОТА: - Г-н президент, давайте начнем с итогов президентских выборов. Власть объявила, что они были лучшими из всех проведенных. Международные наблюдатели, отметив ряд проблем, дали положительную оценку. Однако оппозиция в лице лидера "Наследия" оспаривает результаты и говорит о широкомасштабных нарушениях. Какова ваша оценка?
Серж САРГСЯН: - Я считаю результаты выборов в целом удовлетворительными, хотя полагаю, что мы должны оценивать итоги в разных плоскостях.
Получить 58,64% в стране, где есть сотни проблем, сложностей, где продолжается эмиграция, где людям не хватает работы по душе, где треть населения живет в нищете, - это большая честь для власти, представитель которой выставил свою кандидатуру. Получить такой процент без, прошу прощения, подтасовок, пустых обещаний, шоу и одновременно удостоиться положительной оценки большинства, международных наблюдателей - успех не только для кандидата, но и для страны. Я не говорю, что выборы были идеальными, но наиболее объективные оценки даются в сравнении. Сравните - вы увидите, сколько заявлений и обращений в правоохранительные органы было во время всех прошлых выборов. Вспомните - была ли тогда атмосфера согласия? Вдумайтесь, что результаты достигнуты после кампании, в которой, по меньшей мере с моей стороны, не звучало серьезной критики, не было черного PR, личных оскорблений в чей-либо адрес.
Естественно, это делалось с нашей стороны, чтобы хотя бы после выборов подобная атмосфера исчезла из страны. И если кто-нибудь скажет, что сегодня, спустя достаточно времени после выборов, есть враждебная атмосфера, значит, я не владею ситуацией. Да, есть недовольные, есть протестующие, но враждебности нет, и атмосфера сейчас иная. Конечно, я был бы очень рад, если бы 58,64% равномерно распределились по всей территории Армении. Болью для меня стал проигрыш в Гюмри - не только потому, что там много проблем, а потому, что мы не успели восстановить в городе внутрипартийную структуру. Вы помните, мы не выставили кандидата на должность мэра, более того, поддержали представителя другой партии, но, к сожалению, не получили содействия в президентских выборах. Но поражения в Ширакском марзе я не ожидал.
Это не означает, что я обижен на ширакцев или гюмрийцев. Повторю сказанное мною несколько лет назад: я считаю себя президентом всех граждан Армении, независимо от того, за кого они голосовали и голосовали ли вообще. Наоборот, я уверен, что везде, где мы проиграли, необходимо удвоить наше внимание. Значит, там есть проблемы, и не только социально-экономического характера. Если бы только социально-экономические или, скажем, связанные со справедливостью, то это одна сторона дела. Приведу пример Каджарана, где я победил с небольшим преимуществом. А ведь средняя зарплата в Каджаране более 400 тысяч драмов - в 3 раза больше средней по стране. В Каджаране почти у всех есть работа, достаточно благоустроенные улицы. Так в чем дело? Значит, и там есть проблемы. Чтобы все это изучить и сделать выводы, нужны специалисты, исследования. Мы их проведем.
Гагик МКРТЧЯН, телекомпания "Армения": - О подробностях вашей встречи с Раффи Ованнисяном в президентском дворце мы больше знаем по рассказам Ованнисяна. Может быть, вы раскроете скобки?
Серж САРГСЯН: - Пожалуй, обязан раскрыть, потому что о встрече говорили и Раффи Ованнисян, и те, кто на ней не присутствовал, и плохо, что до общественности доходит урезанная, недостоверная информация. А истина в том, что после ухода журналистов я спросил, есть ли ему что сказать, - что происходит и в чем смысл митингов. Он сказал, что, конечно, имеет что сказать и задал вопрос: что мы должны делать? Я ответил, что у меня к нему два вопроса. Первый: "Ты победил на выборах?" Он ответил: "Нет". Тогда я спросил: "А что произошло?" Он ответил: "Наши говорят, что вы тоже не победили". Я сказал: "Раффи, ты не победил и я не победил, а кто победил?" Г-н Ованнисян улыбнулся, и я перешел ко второму вопросу - слышал ли он во время кампании какую-нибудь жесткую оценку, оскорбительное выражение с моей стороны, кроме одного случая, касающегося одного очень важного явления.
Г-н Ованнисян объяснил: причина его жесткости в том, что я раньше времени отметил бокалом шампанского со своим окружением свою победу. Я был удивлен. Во-первых, я выразил благодарность коллегам, тем, кто проголосовал за меня, и сделал это после того, как ЦИК подвела предварительные итоги голосования на всех 1988 участках. И второе: мое поздравление было без шампанского, и это все видели в телеэфире...
Потом я спросил, чего он хочет. Ованнисян сказал, что было бы правильно провести новые президентские выборы. Я сказал, что не вижу подобной возможности. Но даже если выборы будут, уверен ли он, что займет, скажем, 4-е место? Он спросил: "Почему?" Я объяснил, что на новых выборах будет выдвижение новых кандидатов... Он сказал, что имеет в виду выборы между нами двоими. Я сказал, что это невозможно, потому что мировое сообщество и подавляющее большинство нашего народа приняли результаты выборов и дали им хорошую оценку. Но если каким-то чудом выборы между нами двоими состоятся и вы возьмете 55%, могу ли я получить остальные 45%? Да, согласился он. Смогу ли я собрать 20 тысяч человек на пл. Свободы или Республики? Да, подтвердил он. Это в 4 раза больше, чем ты сегодня собрал. А значит, я скажу, что если Раффи Ованнисян со своими 37% потребовал новых выборов и они состоялись, то я тоже требую новых выборов. И куда мы так дойдем?
Он сказал, что раз с президентскими не получается, надо провести парламентские выборы. Я спросил о причине. Ведь по Конституции президент не может произвольно распустить НС - только в четырех случаях, предусмотренных ст.74 Конституции, которые в данной ситуации исключены. Как распустить? Он сказал, что я могу пригласить всех и заставить их отказаться от мандатов. Я заметил, что это, во-первых, незаконный путь, а во-вторых - что, если 10-я, 20-я, 30-я или какая-то другая часть не согласится это сделать, ссылаясь на интересы страны, демократию и т.д.? Раффи заявил, что никто не оставит мое слово в воздухе. Тогда я заметил, что Раффи Ованнисян может это делать, но разве во всем НС не найдется 1, 2 или 5 депутатов, которые не подчинятся?
Одним словом, предложение Ованнисяна состоит в том, чтобы расшатать нашу политическую опору, важнейший институт власти только потому, что он набрал 37%.
Потом я спросил, уверен ли он в том, что при новых парламентских выборах преодолеет 5%? Он сказал, что пойдет вместе с РПА. Весьма странное предложение. Значит, он предлагает подключить государственную, полицейскую структуры, чтобы мы вместе получили большинство и сформировали парламент? Но если бы я был на это способен, то сделал бы на президентских выборах и получил бы 80%. Как так можно? "Значит, и это исключено?" - спросил Ованнисян и предложил в таком случае наказать всех нарушителей, в чем я согласился на все 100%.
Потом он спросил, а какое еще общегосударственное мероприятие мы можем сделать? Я предложил ему подумать и представить письменно. Сам тоже обещал подумать и письменно его уведомить. "А что же мы скажем другим?" - спросил Ованнисян. Я предложил без подробностей, в общих чертах обрисовать ситуацию членам команд. Он предложил ничего не говорить. Я ответил, что своим соратникам скажу, а он - как знает. Тогда Раффи заявил, что выйдет и скажет, что ничего не получилось. Я пожал плечами. Он спросил - а что мы будем делать дальше? Я сказал о своем видении 3 вариантов. Первый. Можешь вернуться на площадь, сказать, что набрал 80%, а президент республики не сдает полномочий. Можешь формировать полевые суды (как уже начал), назначать министров, говорить, что достигнешь власти - то есть осуществлять переворот. В таком случае обещаю две вещи: все правоохранительные органы, структуры власти будут действовать только в рамках полномочий и на 100% используют возможности для защиты конституционного строя. А вся ответственность падет только на тебя. Если готов - приступай.
Вариант второй. Ты на площади объявляешь, что получил не 37%, а больше, но из своей любви к Армении и преданности демократии заставишь эти власти приостановить эмиграцию, бороться с коррупцией, откатами, всем, о чем ты говорил до голосования. В таком случае я как президент страны обязан содействовать оппозиции, и я сделаю это. Сделайте ваши более 500 тысяч голосов своим политическим капиталом. Сделайте "Жарангутюн" 500-тысячной партией. Через два месяца выборы в Совет старейшин Еревана - участвуйте, побеждайте и управляйте одной третью населения республики. Потом не за горами (всего 4 года) парламентские выборы. Получите большинство, сформируете правительство, и власть перейдет к "Жарангутюн".
Вариант третий. Идешь на площадь и заявляешь народу, что Серж Саргсян предложил мне войти во власть и совместными усилиями решить стоящие перед страной проблемы. "Вы имеете в виду коалицию?" - спросил Ованнисян. Я ответил, что нет, что я честен с ним и не хочу обсуждать какую-либо деталь, поскольку через 2 часа на площади будут говорить, что Раффи продался, должность хочет и т.д. Вот когда ты это заявление сделаешь, тогда придешь, и мы вместе решим вопрос вашей вовлеченности. Но тогда вы должны забыть о факторе оппозиционности.
Я хочу повторить сказанное мной не раз: для меня непонятны подходы тех, кто, являясь властью, играет в оппозицию. Находящиеся во власти не могут делать заявлений, которые противоречат политической линии властей. Находящийся во власти не может говорить, что мы должны признать независимость НКР. Вообще находящийся во власти не имеет права стоять над политической линией властей. Находящийся во власти не имеет права наносить личных оскорблений руководителю какой-либо страны, даже президенту Азербайджана. Это недопустимо. Что означают личные оскорбления президентов США, России, Франции? Как можно скатываться на азербайджанскую позицию и бороться за роспуск Минской группы? Мы долгие годы боремся, чтобы формат не изменился, потому что он правильно выбран.
Вот так мы с Раффи Ованнисяном завершили нашу встречу. А остальное (якобы мы эту встречу записали и собираемся сделать достоянием общественности, якобы я предлагал ему должность заместителя мэра Еревана или один-два министерских портфеля) не соответствует действительности.
Грайр ТАМРАЗЯН, армянская служба радио "Свобода": - Более полумиллиона людей проголосовали за Раффи Ованнисяна, они убеждены, что их кандидат победил на выборах и поддерживают его митинговыми акциями, а Раффи Ованнисян, как известно, несколько дней голодает и состояние его здоровья не такое уж хорошее. Вы готовы навестить его на пл. Свободы? Если да, то с каким предложением?
Серж САРГСЯН: - Я не собираюсь идти на пл. Свободы. Причины разные. Прежде всего хочу уточнить ваш вопрос. Вы говорите о том, что более 500 тысяч человек защищают его, стоя на площади. Видимо, у меня проблемы со зрением, и не только у меня, но и у большинства населения, потому что я не видел там ни 500 тысяч, ни 50 тысяч. В среднем в митингах участвует порядка 3 тысяч человек. И второе: 3000, хотя для нас важно мнение каждого человека, составляют 0,1% наших граждан. Поэтому утверждать, что народ на площади - по меньшей мере некорректно.
По моему глубокому убеждению, объявив голодовку, Раффи Ованнисян вывел ситуацию из политического процесса. О чем мне говорить с Раффи Ованнисяном? О чем вести переговоры с человеком, с горечью глядящим на мир после 8 дней голодовки? Ведь вести переговоры не означает говорить друг другу сплошь приятные вещи. Не вижу тут смысла. Если я и пошел бы, то с единственной целью: призвать, попросить Раффи Ованнисяна не устраивать голодовку, избрать другой (я умышленно опускаю слово "политический") способ борьбы. Я сейчас это делаю. Раффи Ованнисян, призываю вас, прошу прекратить голодовку.
К тому же есть еще одно существенное обстоятельство. Я не знаю, каковы условия голодовки. Вы знаете? Подскажите. Я внимательно ознакомился с его выступлением, которое, к сожалению, изобилует руганью и личными оскорблениями, что не к лицу Р.Ованнисяну. Но там Раффи Ованнисян говорит, что если Серж Саргсян примет 9 апреля ложную, подчеркиваю, ложную клятву на Библии и Конституции, то... Я никогда, в отличие от многих, не давал ложной клятвы, не расточал фальшивых приветствий и деланых улыбок. Я не раз клялся и делал это по серьезным поводам. И 9 апреля моя клятва будет исходить из глубины души, потому что я считаю, что победил в честной борьбе. Я считаю, что должен оправдать доверие сотен тысяч людей. Президентские выборы или другие поводы нельзя использовать для разговоров о мужественности. Не надо говорить о том, что такое быть мужчиной, надо просто быть мужчиной. Не надо речей о патриотизме - надо быть патриотом. И когда родина в опасности, нужно быть в гуще событий - тогда получишь право думать (причем иногда), что ты патриот. А не разглагольствовать к месту и не к месту о патриотизме, добропорядочности, демократии...
Ованес ГАЛАДЖЯН, газета "Иравунк": - Митинговая демократия - важный фактор. Но не нужны ли ограничения, когда дело доходит до выступлений "пятой колонны"? Многих возмутила фраза Рубена Ахвердяна об "отдаленной азербайджанской провинции".
Серж САРГСЯН: - Конечно, нужны. Но мы не должны бросаться из крайности в крайность. Рубен Ахвердян, на мой взгляд, является талантливым певцом и композитором. Но должен сказать, что он не является в той же степени талантливым в политике и, более того, в человеческих отношениях. Добавлю, что ему часто изменяет память. Я никогда не был помощником Бориса Кеворкова - это знают тысячи людей. Я был помощником Генриха Погосяна. Это разные люди. Второе: он обвиняет меня в том, что я был коммунистом, комсомольцем и работал. Нельзя быть неблагодарным в первую очередь по отношению к предыдущим поколениям. Никто сейчас не может сказать, что было бы, если бы Армения не стала советской. Имеем ли мы право утверждать, что в Советской Армении ничего хорошего не было? Если мы черним работу тех, кто работал в советское время, то должны чернить и музыку Арама Хачатуряна, должны охаивать все достижения того периода.
Серж САРГСЯН: Я горд, что имел возможность служить тогда народу. Как служил, могут рассказать жители "отдаленной азербайджанской провинции". Дай бог, чтобы Рубен Ахвердян вернулся к тому занятию, в котором разбирается, и порадовал нас новыми произведениями. А ограничение митингов, выступлений нам ничего не даст. Ничего, что публичных ругательств, оскорблений стало больше. Ничего, что легче всего стало ругать президента. В этой стране многие боятся выругать средней руки предпринимателя, но не боятся выругать президента. У меня большое терпение. Мы должны пройти через это. И когда наши суды действительно заслужат доверие народа, тогда подобные вопросы будут решаться именно через эти суды. Уверен, что чем дальше будет развиваться общество, тем меньше возникнет подобных вопросов.
Шаварш ГЕВОРКЯН, телеканал H2: - Наверное, многих интересует состав будущего правительства. Изменится ли он? Будет ли новый премьер-министр?
Серж САРГСЯН: - Если бы все можно было сказать, я давно бы это сделал. Дело не только в том, что это тайна, но и в том, что это серьезный процесс, требующий серьезного подхода. На сегодняшний день могу сказать, что таких намерений у меня нет. Но это не означает, что тот же чиновник завтра-послезавтра не допустит промахов, за которые его придется освободить от должности.
Кадровые перемены - постоянный процесс. Скажу так: сегодня нет причин для кардинальных перемен, но это не значит, что члены правительства гарантированы от перемен или имеют какие-то льготы. В последний раз правительство было сформировано всего несколько месяцев назад, после парламентских выборов. На первом заседании я поставил задачу обеспечить по меньшей мере 7% экономического роста и преобладающий рост зарплаты над инфляцией. По результатам 2012г. рост составил 7,2% - в том случае, что в Евросоюзе экономика выросла на 0,2%, а мировое хозяйство на 3,5%. Я не говорю, что 7,2% - это очень большое достижение, но все познается в сравнении. Рост средней зарплаты в стране превзошел инфляцию. Так по какому моральному праву я должен отправить это правительство в отставку? Где гарантия, что новые люди лучше справятся с делом?
Скажу одну важную вещь: то правительство РА, которое не обеспечит в 2013-2017гг. 7%-ный экономический рост, должно будет уйти в отставку. То же касается и роста зарплаты над инфляцией.
Артак АЛЕКСАНЯН, телеканал Армньюс: - В предвыборной кампании вы были подчеркнуто корректны, за исключением одного эпизода, когда назвали мысль Раффи Ованнисяна авантюрой. Речь идет о признании НКР. В чем опасность подобного подхода?
Серж САРГСЯН: - Почему я так резко отреагировал? Здравомыслящий государственный деятель перед тем как что-то сказать, должен осознать, чего он добьется и к чему придет в результате. Я хочу, чтобы мы все уяснили: что даст признание НКР гражданам НКР и РА? Сделает ли это жизнь граждан более безопасной? Увеличит ли признание поток инвестиций в экономику НКР, улучшит ли жизнь граждан НКР? Назовите какую-нибудь выгоду от признания. Перейдем к гражданам РА. Армения станет более безопасной? Жизнь наших солдат будет лучше защищена? Повысится авторитет страны? Увеличится доверие к нам наших партнеров? Не вижу в признании ничего позитивного для граждан НКР и РА.
А теперь посмотрим на проблему с другой стороны. Вне всякого сомнения, признание скажется на безопасности населения НКР. Если мы примем подобное решение, переговоры будут прекращены. Вы в этом сомневаетесь? О чем в таком случае вести переговоры? Это будет пощечина не только партнеру по переговорам, но и сопредседателям Минской группы, руководителям этих стран. А если начнется война, мы будем одни воевать против всего мира? Знаете, подобные призывы или заявления могут делать люди, которые не несут ответственности ни за что. Им кажется, что все это приятно для людского уха. Может быть, какому-нибудь армянину в Торонто приятно такое услышать, но стоит ли из-за этого подвергать опасности жизни тысяч людей? Стоит ли срывать ведущиеся 20 лет переговоры, в результате которых Азербайджан отказывается от документа за столом переговоров, а мы говорим, что он в какой-то степени нас удовлетворяет?
Человек должен понимать, что такое война. Должен видеть, чтобы понять. Вот почему я так жестко отреагировал на призыв о признании НКР. Это невозможно, губительно. Но я не раз публично утверждал во многих выступлениях и сейчас повторяю, что мы признаем НКР, если возобновятся военные действия. Тогда нам нечего будет терять, и мы объявим о том, что являемся единым государством, либо о том, что НКР - независимое государство и Армения является гарантом его безопасности. Во всех остальных случаях даже думать об этом - предательство по отношению к нашим солдатам и гражданам. Мы говорим об эмиграции и развязываем войну? Мы говорим о стимулировании рождения детей и говорим о начале войны? Мы говорим о демократии и подобным шагом все подвергаем опасности?
Артем ЕРКАНЯН, телекомпания "Шант": - Никто из кандидатов в президенты не подвергал сомнению вопросы евроинтеграции РА, а также развития отношений с Россией. Ваши первые после избрания визиты состоялись в Москву и Брюссель. Предполагается, что в Брюсселе вы обсуждали перспективы вхождения в Евросоюз в качестве ассоциированного члена, а в Москве - вопросы Евразийского союза и Таможенного союза. Совместимы ли эти два процесса и можно ли полагать, что в декабре Армения станет ассоциированным членом Евросоюза?
Серж САРГСЯН: - Мой первый визит в Москву был закономерен, ибо Россия - наш стратегический партнер, союзник и нас объединяют вопросы как военной, так и экономической безопасности. Выборами ничего не завершается, начинается новая работа, и мы должны осознать, чего ждут от нас партнеры. Речь идет и о газе, и о "Наирите", и многом другом. Конечно, это касается и политической интеграции, ОДКБ, Таможенного союза, Абхазской железной дороги.
Не верьте тем, кто говорит, что русские заставляют нас стать членом Таможенного союза. Даже наоборот - члены Таможенного союза пока не имеют желания вовлекать еще кого-то, по крайней мере в нашей части я не вижу такого желания. Иное дело - интеграционные процессы. А как мы можем не продолжить их? Как мы можем связывать вопросы военной безопасности с ОДКБ, с Россией, а дальнейшую экономическую или политическую судьбу - с другой страной или другим союзом? Я говорю все это, чтобы подчеркнуть: мы продолжим интеграционные процессы также с европейскими структурами. И целью визита в Брюссель было именно это.
Мы хотим, чтобы наша страна развивалась и в этом процессе использовались возможности и Таможенного союза, и Евразийского союза, и Евросоюза. Мы уже подписали соглашение об облегчении визового режима с Евросоюзом, и с 1 июня после ратификации оно должно войти в силу. Соглашение о свободной торговле также близко к подписанию. В апреле намечен визит руководителя коллегии Евразийской экономической комиссии и подписание меморандума.
Арам АБРАМЯН, газета "Аравот": - Два года говорят о разграничении бизнеса и политики, и вы об этом говорили, обещая накануне парламентских выборов, что доступ олигархов, богатых должностных лиц в парламент будет заказан. Но они вошли в НС. Что мешало вам призвать олигархов-республиканцев не идти в парламент? Что мешает сейчас призвать их уйти и освободить места для более образованных людей? Ведь уровень их образованности и развития возмущает людей...
Серж САРГСЯН: - Для меня выглядит странным подобный вопрос. Потому что вы не можете указать на таких людей в списке РПА. Там таких нет. Да, я об этом говорил и сдержал обещание. Я не говорил, что РПА не выдвигает ни одного предпринимателя. Я не мог так сказать. Потому что знающим меня известно, что я решаю вопросы не принуждением, не из-под палки, а убеждением. Но просьбами, убеждением перед всеми двери в НС не закроешь. Мы осуществили обещание. Пусть и другие политические силы приблизятся к нам, и тогда парламент, возможно, станет лучше, хотя я и сегодня не считаю его плохим.
Но мы решили и другой вопрос и продолжаем его решать - в 4,5 раза увеличили присутствие женщин в парламенте в составе РПА. Мы представили в списке беспартийных, членов других политических сил, чтобы парламент отражал всю картину общества. Если все думают, что в парламенте должны собраться самые умные, самые хорошие люди, то это вряд ли возможно. Я считаю, что парламент должен быть слепком общества. Но, если собрать здесь одних ученых, он не сможет выполнить свою роль. Удел парламентариев - не только принятие законов. Роль НС гораздо выше. Например, в вопросах обеспечения общественного согласия роль парламента невелика. Потому что те политические силы, которые скромно представлены в НС, считают, что выборы сфальцифицированы. С этим убеждением они приходят в парламент и злословят с утра до вечера. Злословие у нас заменило здоровую критику. Конечно, за все это прежде всего отвечаю я, власть, но только ли власть? А другие силы, а СМИ? Я могу назвать людей, которые за прошедшие 10 лет не увидели в нашей жизни ничего позитивного. Могу назвать СМИ, которые не зафиксировали ни одного положительного шага.
Если я принял должность президента, то обязан глотать любое горькое слово. Но почему человек, который не хочет пропускать занятия в вузе, должен подвергаться нападкам? Почему те, кто считает себя объективными, не противятся тому, что не студенты заставляют студентов игнорировать лекции? Разве все это - только моя забота? Почему другие должны шантажировать и обвинять во всем государство? Эта страна принадлежит всем. Общество должно быть активным. Валить всю вину на депутатов и говорить, что с устранением некоторых из них страна превратилась бы в рай, неверно.
В будущем наши ряды очистятся. И в парламенте не будет тех, кого народ или СМИ (даже если это не так) назовут олигархами. Но сразу, с плеча, решать такие вопросы нельзя. Я не хочу, чтобы мы теряли то, что имеем. Я на крутые шаги не пойду, потому что они чреваты опасностью. Я буду поспешать не торопясь.
Арам АБРАМЯН: - Простите, речь о конфликтах, столкновениях интересов. То есть не богатый человек, а бизнесмен. Если я выпускаю водку, то, принимая закон о водке, буду помнить об этом...
Серж САРГСЯН: - Согласен, но не могут 66 депутатов из 131 иметь водочный бизнес. Вы скажете, у них разный бизнес и круговая порука: я - тебе, ты - мне. Но тут есть партии, есть политическое руководство, правительство, чтобы отслеживать все это. 2-3 производителя водки не могут делать погоды. Может быть, они просто используют свою должность для отношений с другими структурами. Отсюда вывод: если мы сумеем быстрыми темпами отрегулировать работу наших контрольных, фискальных органов, если внедрим в сознание всех, что собственность неприкосновенна, то эти люди выйдут из НС, потому что необходимости в этом не будет. Таков путь развития. А не так, чтобы позвать кого-то и сказать ему, что он больше не имеет права быть депутатом. Чем мы тогда будем отличаться от большевиков, говоривших в 1937 году, что имярек, скажем, писал плохую музыку? Хорошо, допустим, мы отстраним десятерых, и, может быть, 1000 или 5000 человек будут нам аплодировать. Но разве от этого общество станет более сплоченным? Нет, конечно.
Гагик МКРТЧЯН, газета "Айоц ашхар": - Насчет неспешного продвижения вперед. Сегодня исполнился месяц со дня голосования. Согласитесь, что рядового гражданина интересуют прежде всего проблемы семьи. В вашем понимании, как скоро могут почувствовать рядовые граждане подвижки в социальных вопросах?
Серж САРГСЯН: - Я не склонен считать, что армия недовольных в Армении будет уменьшаться. Думаю, наоборот, еще длительное время число недовольных будет расти. Мы должны осознать, какую дорогу прошли другие народы. Взгляните на Францию, где Саркози получил 27%. Что это означает? Что по меньшей мере 73% голосовавших были недовольны. То есть руководитель не должен ожидать, что количество недовольных уменьшится. Это не означает, что мы не должны делать упор на устранение нищеты, решение социальных вопросов. Конечно, задача N1 - развитие экономики. Но это несколько относительно. Потому что по мере развития экономики увеличиваются требования.
Есть разные критерии. Хочу отметить, что во время президентской кампании я не говорил о крутом повышении пенсий или зарплат. Я сознательно не упоминал об этом, потому что это выглядело бы разновидностью взятки (хотя все обещания народу смахивают на взятку, в хорошем смысле слова). Но это не говорит об отсутствии подобных программ. Сейчас в правительстве серьезно обсуждается перспектива увеличения минимальной зарплаты с 1 июля. Но, в отличие от других, мы должны все просчитать и только потом приступить к делу. Думаю, что повышение будет существенным.
Обсуждается также вопрос повышения пенсий. Многие скажут: а почему вы об этом молчали в ходе президентской кампании? Думаю, что несколько повышая зарплату и пенсию, нельзя постоянно об этом упоминать, будто ты это делаешь из своего кармана. Это процесс, который должен развиваться. Это развитие страны. Если человек не может на зарплату содержать семью, его очень трудно обвинять в получении взятки на выборах, хотя взяточничество - одно из гнусных преступлений...
Мы продвигаемся вперед более высокими, чем раньше, темпами, потому что сумели преодолеть последствия мирового экономического кризиса.
Флора НАХШКАРЯН, газета "Голос Армении": - Какое развитие получил на встрече с президентом Путиным вопрос Абхазской железной дороги? Каковы реалии и перспективы?
Серж САРГСЯН: - В смысле сроков затрудняюсь ответить. Могу сказать, что президент Путин должен был в тот же день обсудить этот вопрос с президентом Абхазии, и мы потом узнали о положительной реакции. А о сроках говорить сложно. Есть вопросы, связанные с грузинской, абхазской и российской сторонами. Так что положительные подвижки ожидаются, и это принесет нам большую пользу. Чтобы доставить тонну груза из Москвы по железной дороге, наши предприниматели тратят 190 долларов. Это очень много, то же самое и при вывозе. Я надеюсь на благоприятный исход.
Грайр ТАМРАЗЯН, р/с "Свобода": - Вы сказали, что не пойдете на пл.Свободы. Это ваша позиция, ваше право... Но его положение таково, что можно было бы пойти как к занявшему второе место кандидату. Или можно было бы пойти узнать, как он себя чувствует...
Серж САРГСЯН: - Хорошо, чтобы несколько вас успокоить, замечу: я не потерял связей с Р.Ованнисяном и сделал ему предложение. Помните, я предлагал ему поделиться со мной идеями и обещал поступить так же. И я направил ему послание. Но в ответ не получил ничего. С пл. Свободы слышу только угрозы, приправленные неприличными словами. Если будут предложения, я отреагирую. Диалог нельзя вести в одиночку. Если твои предложения не принимают, ты должен выслушивать предложения другой стороны, а не говорить, что, если Серж Саргсян мужчина, он должен подать в отставку.
Грайр ТАМРАЗЯН: - А какое предложение, если не секрет, вы ему сделали?
Серж САРГСЯН: - Нет секретов. Я думал, каким может быть общегосударственное мероприятие? Вы тоже помогите, скажите, что может удовлетворить набравшего 37% и занявшего второе место на выборах человека?
Шаварш ГЕВОРКЯН: - Референдум о конституционных изменениях...
Серж САРГСЯН: - И я подумал и нашел, что мы можем договориться с Раффи Ованнисяном и создать конституционный совет, который он может возглавить. Это структура могла бы объединить лучшие силы народа, разработать перспективы стратегического развития Конституции, выполнить серьезную работу и представить ее на референдум. А до этого что-либо делать в таком направлении я не считаю эффективным...
Грайр ТАМРАЗЯН: - Туда можно включить и вопрос назначения марзпетов.
Серж САРГСЯН: - Да, назначать их или выбирать? Это все - тема обсуждений, с учетом разнообразных факторов. Например, почему некоторые хотят упразднить многомандатные округа? Думаю, чисто из партийных интересов. Об этом говорят представители тех партий, которые не могут победить, ибо тут дело не только в личностях, но и в авторитете партий. Если партия берет 6-7%, чтобы спасти имидж, она должна либо порочить выборы, либо говорить только о пропорциональных списках. Разве такое делает честь партии? Но им наплевать на авторитет страны, лишь бы спасти свой ложный авторитет. Так что мы готовы к обсуждениям. Но не надо это чем-то обуславливать.
Грайр ТАМРАЗЯН: - Вы свое предложение отправили?
Серж САРГСЯН: - Конечно. Я понимаю, что вы хотите узнать и несколько стесняетесь продолжения вопроса. Скажу, только не падайте со стула. Я получил ответ в виде вот такого креста. Что мне оставалось делать? Скажите, что? Раффи сказал бы: если ты мужчина, уходи в отставку. Разве так измеряется мужество? И можно ли допускать такие выражения?
Ованес ГАЛАДЖЯН: - Он на бумаге крест поставил?
Серж САРГСЯН: - Да, на документе. Присланное президентом страны, хотя и не официальное послание, является документом. Такова наша действительность, и разница в том, что человек говорит и что делает.
***
По окончании встречи президент обменялся с представителями СМИ мыслями на другие темы: спорт, внешняя политика и др. Президент поблагодарил журналистов и выразил надежду, что подобные контакты будут продолжены.
Перевод А.ТОВМАСЯНА, "Голос Армении"
Печатается с сокращениями