Интервью заместителя директора Фонда стратегической культуры России Андрея Арешева ARMENIA Today.
- Как Вы оцениваете возможность урегулирования нагорно-карабахского конфликта на данном этапе? И как Вы в целом прокомментируете ситуацию с так называемыми обновленными мадридскими принципами, когда Азербайджан заявляет о своем положительном ответе, а Ереван и вовсе отрицает наличие обновленного варианта?
- Мне кажется, что, прежде всего, необходимо учитывать, что согласие Баку с мадридскими принципами означало согласие только с мадридскими принципами в понимании Азербайджана. Баку выдвигает свои исходные запросные позиции и сам же с ними соглашается. В настоящее время необходимо осознание того, что эти принципы являются крайне сырым документом и, насколько мы можем судить, не имеется согласованного текста, вокруг которого велись бы обсуждения. Я имею в виду, что каких-либо договоренностей относительно мадридских принципов, как комплексного документа, который бы регулировал полномасштабное и долгосрочное урегулирование нагорно-карабахского конфликта, на сегодняшний день нет.
Причина подобного положения дел, на мой взгляд, в том, что приемлемой модели подобного документа и схемы урегулирования в принципе быть не может. По этой причине, я считаю, что не стоит предавать достаточно серьезного значения заявлениям азербайджанской стороны. Заявления подобного рода призваны усилить дипломатические и внешнеполитические позиции Азербайджана, также оказать давление на армянскую сторону – ослабить ее переговорные позиции, внести в них некий элемент неуверенности в собственных силах.
На мой взгляд, серьезные игроки, которые занимаются урегулирование карабахского вопроса не первый год, прекрасно понимают, что нет приемлемого для всех механизма решения этого конфликта, а значит - нет и решения. Именно по этой причине единственным возможным вариантом является замораживание конфликта, конечно же, в условиях продолжения диалога и челночной дипломатии. Однако качественных сдвигов, оценивая сегодняшнюю ситуацию, прогнозировать не приходится.
- Сегодня многие заявляют и, по сути, Вы с этим согласились, что нагорно-карабахский конфликт не имеет дипломатического решения. Именно по причине нерешаемости конфликта, многие говорят о возобновлении военных действий в зоне конфликта, как варианта решения карабахского вопроса. Как вы оцениваете подобные «варианты» урегулирования и насколько реально подобное развитие событий?
- Возобновление военных действий – альтернатива нынешнему, возможно и не очень эффективному, но единственно реальному и некровавому пути. Теоретически ничего исключать нельзя. Однако, на данном этапе, я бы оценивал эту перспективу, как крайне маловероятную, и с этим согласно подавляющее большинство российских аналитиков. Это не исключает провокаций и различного рода инцидентов на линии соприкосновения, которые интенсифицировались в последний период. Тем не менее, на мой взгляд, у стороны, которая могла потенциально выступать за военное решение конфликта и периодически об этом заявляет, должно присутствовать четкое осознание того, что военного успеха в краткосрочной перспективе у нее не будет. А тут необходимо рассматривать только вариант блиц-крига. Исходя из комплексной оценки ситуации на линии соприкосновения, подобный вариант нереален. В этом контексте единственное, что могло бы как-то повлиять качественно - это сдача армянской стороной одного или двух районов. Мне представляется, что последствия этого шага были бы очень серьезные, именно исходя из понимания этих последствий, подобный вариант вряд ли стоит рассматривать в качестве реального и опять-таки альтернативой являются только политические переговоры. Любой иной путь, в том числе и шантаж, возможно, решает чьи-то тактические и коньюктурные задачи, но не решает стратегических задач.
- В настоящее время в дипломатических кругах, как российских, так и западных ходят разговоры о том, что вероятность возобновления военных действий может стать вариантом урегулирования конфликта, разработанного сверхдержавами. Имеется в виду, что сверхдержавы дают согласие на возобновление военных действий, которые должны будут протекать по установленному ими же сценарию. Считаете ли Вы возможным реализацию подобного сценария в жизнь?
- Мне кажется, что вариант войны по взаимному согласованию – крайне авантюристическая и крайне ненадежная идея, поскольку какие-либо взаимные согласования в таких сверхчувствительных вопросах просто недопустимы, более того они нереальны. Те, кто высказывают подобные идеи, должны прекрасно понимать, что после возобновления военных действий все предварительные договоренности могут быть нарушены, ситуация выйдет из-под контроля и нынешний статус-кво будет окончательно сломлен. Мне кажется, что подобные разговоры, всего лишь отражают некие субъективные настроения, хотя потенциально очень опасны. Тем не менее, я не уверен, что у серьезных политиков, которые в настоящее время ищут пути решения конфликта, возникнет странная идея попробовать реализовать этот вариант в полевых условиях. Я считаю, что от реализации подобного сценария всем будет только хуже.
- Как Вы оцениваете перспективы возвращения Степанакерта за стол переговоров с учетом последних заявлений европейских чиновников, в частности, Горана Ленмаркера, по мнению которого возвращение НКР за столом переговоров вовсе необязательно?
- До возвращения НКР за стол переговоров вряд ли что-либо получится, чтобы не говорил по этому поводу г-н Ленмакер и другие господа. С участием представителей НКР необходимо решать практически все вопросы, обсуждаемые в рамках мадридских принципов - возвращение беженцев, будущее политическое устройство территорий, наконец гипотетический референдум (идея спорная с учетом того, что референдум проводился, но тем не менее ее можно обсуждать – Арешев). Эти блоки вопросов нельзя решать без учета мнения нынешнего законно избранного руководства Нагорного Карабаха. В Карабахе состоялся не один цикл и президентских, и парламентских выборов, а 23 мая состоятся очередные выборы в законодательный орган. Я думаю, что, что внимательное отношение к этому событию со стороны международных игроков, которые так или иначе занимаются этим вопросом, было бы подтверждением серьезности их намерений по действительно комплексному решению этой проблемы.
- Глава МИД Ирана Манучер Моттаки заявил, что у Ирана есть свои предложения по урегулированию Карабахского конфликта, позже также прозвучало предложение об организации трехсторонней встречи. Как вы оцениваете инициативы Ирана в вопросе Нагорного Карабаха? И с чем по Вашим оценкам связана позиция армянской стороны, которая опять же в отличие от Баку, никак не отреагировала на предложения Ирана?
- Заявление министра иностранных дел Ирана - лишь часть общей активизации Ирана по вопросу Карабаха и всего Южного Кавказа. Со стороны Ирана за последние месяцы был предпринят ряд других шагов по вопросу Карабаха. В частности, Иран отметил, что имеет собственную позицию относительно национально-государственного состава миротворческих войск в Карабахе, что также рассматривается в качестве механизма решения конфликта.
Что касается инициатив Ирана последнего периода, то сдержанная позиция официального Еревана была обусловлена тем, что заявления иранского министра было вписано в определенный контекст, когда руководство Азербайджана выступило с определенными критичными заявлениями в адрес США и одновременно высказало благорасположение к иранской инициативе. Таким образом, в данном случае речь не идет о том, что Ереван дистанцируется от Тегерана. Я считаю, что подобная работа должна иметь системный и более продуманный характер, а также меньше зависеть от каких-то конкретных нюансов или зигзагов в отношении конкретных государств Южного Кавказа с внешними игроками.
- Спасибо за интервью