В 1964 году МИД Советского Союза назначил вице-консулом СССР в Иране молодого энергичного дипломата – Кима Оганесяна. Мало кто даже в Москве знал, что за мягким, интеллигентным и внушающим доверие обликом дипломата скрывается разведчик. На Кима была возложена миссия, многие подробности которой мы, возможно, никогда не узнаем. Но об одном можно догадаться: одним из заданий, поставленных перед Кимом, было налаживание связей с представителями партии Дашнакцутюн в Тегеране. Зачем? Это нам также неизвестно. Но лет 15 назад старый дашнак Акоп из Тегерана рассказывал мне, что Ким Оганесян несколько раз серьезно помог им. «Мы даже не догадывались, что он – советский разведчик. Он был до мозга костей армянином, и именно так мы относились к нему. Да и он относился к нам с уважением. Я думаю, что в своих контактах с нами он выходил за «рамки задания». Армянская сущность брала в нем верх. Время было другое: шахский Иран был совсем не тем Ираном, который есть сегодня. Это была страна, руководство которой преданно служило Америке».
- А чем он помог вам?
Акоп едва заметно улыбнулся и… промолчал.
- А дашнаки ему помогали в его разведывательной деятельности?
- Я же говорю, мы не знали, что он разведчик. Для нас он был патриотичным армянином и высокопоставленным советским дипломатом, к которому мы относились с большим уважением. И еще скажу, что Центральный комитет Дашнакцютюн в Тегеране назывался «Восканапат», а Ким Оганесян, как и один из организаторов Дашнакцутюн в Иране, был родом из Восканапата.
Ким Рубенович Оганесян родился 1 января 1926 года в прославленном Восканапате, в семье партийного и советского работника Рубена Оганесяна. Отец все больше бывал в районном центре – Ханларе – и однажды девятиклассник Ким сел на велосипед и поехал к нему: не хочу жить отдельно. Так и остался в Ханларе до окончания школы.
После окончания школы Ким поехал в Ереван, учиться. Поступил на факультет международных отношений, но… спустя два года в СССР было принято решение о закрытии факультетов международных отношений в союзных республиках. Учиться премудростям дипломатии стало возможно только в Москве, в МГИМО. А студентам в Ереване предложили на выбор несколько гуманитарных факультетов. Ким выбрал юридический факультет. Но еще во время учебы он стал работать в КГБ Армении. Не обошлось без земляческой «протекции»: в КГБ Армении работал на высокой должности еще один уроженец Восканапата – Мелкумян Мартын Сергеевич. Он же и командировал молодого выпускника юрфака в Москву, в Высшую школу КГБ СССР. Так Ким совместил дипломатию и международные отношения с юриспруденцией и знаниями секретов спецслужб.
Еще одна важная веха в жизни Кима: в 1955 году он женился на юной красавице, учительнице физики Кларе Акоповой-Оганесян. И опять не обошлось без «влияния» Восканапата. У Клары была подруга Роза из Восканапата, которая и организовала «случайную» встречу подруги-красавицы с завидным женихом. Интересно, что Клара была родом из Нахиджевана, а ее отец – Акопов Гурген Айрапетович – в годы войны служил начальником контрразведки Гандзака. Одной из обязанностей Гургена Айрапетяна был «отлов» прятавшихся вокруг Гандзака дезертиров из закавказских турок. Азербайджанские старожилы Гандзака до сих пор помнят сурового Гургена, превратившего «отлов» в отстрел. Он старался не арестовывать азербайджанских дезертиров, а просто убивал их. И в самом деле: когда еще армянину пришлось бы получать награды от СССР за уничтожение закавказских турок?! Вот Гурген и старательно выполнял спущенный "сверху" план. Все равно, из дезертиров солдаты не поучатся, зачем же еще их в тюрьме кормить?
Но вернемся к деятельности разведчика Кима Оганесяна. Я сижу у них дома, в теплом окружении Клары Гургеновны, дочери, зятя и внучки Кима Рубеновича. Смотрим друг на друга и… молчим. «Папа никогда нам не рассказывал о своей работе», - Армине. Перевожу взгляд на Клару Гургеновну. В ответ – виноватая улыбка: «Не рассказывал». Зять, Армен, пытается разрядить ситуацию, с юмором рассказывает о том, как сам познакомился с будущим тестем. Но это все не то.
- Клара Гургеновна, - обращаюсь я, - Вы же были с мужем в Тегеране целых пять лет. Неужели ничего не знали о его работе? Ну, например, каким был его позывной.
- Не знаю. Но иранцы называли его Ануш.
Клара Гургеновна ударяется в воспоминания.
- У входа в консульство была большая вывеска, иранцы напичкали ее всякой аппаратурой. А наши знали об этом и, в свою очередь, прослушивали их технику. Так вот, когда Ким куда-либо выезжал, они тут же сообщали: Ануш выехал. И устраивали за ним слежку. А наши следили уже за иранцами. Ким пытался оторваться от слежки, и если ему это не удавалось, у него в машине загоралась специальная зеленая кнопка: это был сигнал от наших, и означал он, что надо возвращаться, за тобой слежка. Тогда Ким поворачивал машину и уже спокойно, не таясь, ехал обратно.
- Клара Гургеновна, однажды, когда Ким Рубенович еще был с нами, я видел у Вас дома его медаль «За боевые заслуги». Тогда было не до этого, я не спросил, но сейчас мне интересно: «За что Ким Оганесян получил эту медаль? Согласитесь, в мирное время такую медаль просто так не дают».
Клара Гургеновна уходит в соседнюю комнату и возвращается с красной подушечкой, к которой прикреплены многочисленные награды супруга.
- Не знаю, он мне не рассказывал.
- Так может, Вы знаете какую-либо историю, в которой ему пришлось стрелять или отстреливаться? Что-нибудь, связанное с риском для жизни.
- Не знаю, может эта история? Однажды мы были в Заргенде (Иран) на даче, откуда он выехал на встречу с агентом. Все, как обычно. Едет Ким, за ним иранская охранка, а за ними наши. В какой-то момент Ким оторвался от слежки и поехал к месту встречи. Все было спокойно, как вдруг перед самой встречей загорается зеленый огонек. А агент уже виден. Ким резко свернул в переулок, иранцы за ним и… сбивают какого-то мотоциклиста (кажется, он потом умер). Тогда Ким в суматохе круто развернул машину и вернулся к месту встречи, где успел предупредить агента о слежке. Агент быстро ушел, Ким уехал. Вот и все.
Мало. Или мой старый друг действительно ничего не рассказывал жене, или она сама свято хранит служебные тайны мужа.
Ким Рубенович, мой старый и мудрый друг, действительно не отличался многословием, но ведь невозможно держать в тайне от супруги – на чужбине! – всю свою деятельность.
- Клара Гургеновна, дипломаты на приемы и светские рауты идут с супругами, так требует протокол. Ездили ли Вы с мужем на какие-то интересные встречи?
- А как же. Ким в Иране практически никуда без меня не ездил. Даже на тайные встречи. Я была его прикрытием. Но он всегда оставлял меня в машине и дальше шел пешком. А я ждала его. Иногда в ночи, одна.
- Ну как же одна? Вы же говорили, что за вами всегда следовала еще одна машина, с нашими сотрудниками.
- Когда сидишь в машине где-нибудь на окраине Ирана, в темноте, одна, - присутствие невидимых друзей является слабым утешением, - Клара Гургеновна улыбается своим воспоминаниям.
- Мама, а помнишь, мы, дети, однажды ночью проснулись и увидели, как вы с папой чистите пистолет? – это Армине, дочь Кима Рубеновича, пытается помочь мне.
- Ну, это было табельное оружие отца. И я не вижу в этом ничего интересного, - Клара Гургеновна лукаво улыбается.
- Хорошо, Клара Гургеновна, судя по всему, Ким Рубенович хорошо проявил себя в Иране, об этом говорят и его награды. Но почему его опыт во внешней разведке больше не использовался?
- А это уже другая история. Мы приехали из Ирана в самом конце 1969 года, и его должны были командировать в другую страну, не скажу, какую. Мы уже фактически паковали чемоданы, когда мой двоюродный брат убежал в Германию. Поехал туристом и не вернулся. Тогда это называлось «невозвращенец». Этот поступок моего брата положил конец карьере Кима. Он сам написал рапорт о том, что покинувший СССР человек – его родственник, двоюродный брат жены. По всем правилам его должны были уволить из органов госбезопасности, но… произошло интересное. Из Москвы ответили, что оставляют решение этого вопроса на Ереване, а председатель КГБ Армении оставил Кима в органах. Однако за границу нас больше не отправляли. Тем не менее, Ким работал на ответственных должностях, учил молодые кадры. Кима очень ценили на работе, и именно по этой причине оставили на службе после случившегося.
- Мне это известно, Клара Гургеновна. Многие ученики и сослуживцы Кима Рубеновича помогали в становлении КГБ Республики Арцах, а некоторые, выполнив свою миссию, отказались возвращаться в безопасный Ереван до конца войны, воевали вместе со всеми. Собственно говоря, они-то и познакомили меня со своим учителем. Так что нас, двух уроженцев Восканапата, познакомили его ученики. Но у него был старший брат, тоже военный, полковник Погос Оганесян. О нем мне практически ничего не известно.
- Да, он умер молодым. Полковник, воевал на фронте, был командиром дивизии, ему уже должны были дать звание генерала, когда он умер, - Клара Гургеновна протягивает мне две фотографии. На одной из них два маленьких мальчика – Ким и Погос – в Восканапате. Книга, которую держит в руках Погос, принадлежала Киму, - тикин Клара улыбается, - Старший брат выхватил ее прямо перед тем, как сфотографироваться. На другой фотографии два офицера – два брата из Восканапата.
- Армине, а Вы что можете рассказать об отце? Кроме ночного пистолета, конечно.
Глаза у Армине, родившейся намного позже старших братьев, наполняются слезами.
- Папа очень любил меня, а я его. Он всегда был тактичен со мной, и я просто не помню случая, когда бы он был неосторожен в обращении со мной. Даже когда случайно встретил нас с Арменом на улице – мы шли, взявшись за руки – папа повел себя очень тактично. Просто пригласил нас домой. Ни словом, ни взглядом не упрекнул.
Помню, когда после отставки он стал работать директором Дома кино, то всегда возмущался безалаберностью артистов, которые не считали зазорным опоздать на встречу, или не выполнить распоряжения. Папа же был до мозга костей военным, очень пунктуальным и аккуратным человеком, а тут… артисты. Но даже там ему удалось навести порядок, ни разу при этом не повысив голос. Вообще, вокруг папы была аура такая, добрая и властная одновременно. И люди невольно подчинялись этому свойству его характера.
Откровенно говоря, я ожидал именно этого: совместные воспоминания о муже, отце, друге и… не более того. Ибо Ким Рубенович до конца своей жизни остался разведчиком, бойцом невидимого фронта, и унес с собой свои воспоминания. При этом он никогда не переставал быть армянином, патриотом, уроженцем Восканапата. Однажды я неудачно пошутил с ним: «Ким Рубенович, Ваш отец был советским партийным деятелем, а мой дед, как тогда любили выражаться – классовым врагом. Может ли быть так, чтобы Ваш отец оказался виновным в гибели моего деда?» Ким Рубенович тогда посерьезнел, помолчал и ответил. Даже не мне, а как бы самому себе: «О твоем деде, патриоте, мелике и воине, я всегда слышал только хорошее, а мой отец научил меня быть армянином. Не слыть, а быть».
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН, информационно-аналитический портал "Voskanapat.info"