Повод к встрече с известным композитором и исполнителем Вааном АРЦРУНИ был вполне "мирный" и очень приятный. Центр "Нарекаци" выпустил замечательный диск, куда вошли 11 шараканов Месропа Маштоца в современной аранжировке Ваана и блистательном исполнении Асмик Багдасарян. Успех превзошел все ожидания. Работой заинтересовался сам Его Святейшество Гарегин II, предложив авторам проекта свой высокий патронат для дальнейшего "развития темы". Казалось бы, чего еще - живи и радуйся! Но интеллигенты не по профессии - люди не только крайне редкие, но и крайне странные. Так что о работе над маштоцевскими шараканами - в другой раз.
- Ваан, в последнее время ты стал писать не только музыку и тексты к песням, но еще и культуролого-сатирические статьи...
- Ну да. В первой статье речь шла о свободе и всех гарантиях для развития и углубления творчества. А вторая статья - это сатира "Как ликвидировать собственную культуру", обращенная, правда, к Ильхаму Алиеву... Там в двадцати пунктах я описываю существующее положение вещей, начиная от закрытия библиотек и заканчивая демагогией в области культуры. И если эти пункты совокупить, достигнешь желаемого результата - культура будет ликвидирована.
- И что тебя заставило так сильно озаботиться культурной политикой страны?
- Вполне субъективный импульс. В какой-то момент я обнаружил, что меня вроде как нет. То есть нет соответствующего закона, описывающего мое гражданское состояние как человека искусства. Начал углубляться в эту тему, встречаться с юристами и спрашивать: дает ли мне диплом консерватории какие-то возможности на уровне закона и подразумевает ли систему, с помощью которой я строю свои отношения с обществом? Оказывается, не дает.
- К чему такое буквоедство? Помнится, Бродскому в суде не было мучительно стыдно за отсутствие справки, удостоверяющей, что он поэт.
- Нет, я хочу позиционировать себя как экономическую единицу - это необходимо для концертной деятельности. Что предлагает мне государство? Оно мне предлагает позиционироваться в качестве общественной организации, либо ООО, либо частного предпринимателя. Других форм, с помощью которых я мог бы взаимодействовать с обществом и государством, мне не предлагается. У журналиста есть закон о свободе слова, есть свои законы у партий, общественных организации и прочее - все описаны законом. Но я ни к одной из этих категорий не отношусь. Кто я для этого государства?
- И кто же?
- На этот вопрос я получил очень интересный ответ. Я, равно как и все те люди, которые занимаются искусством, мы для нашего государства - никто, по крайней мере наша деятельность законом никак не описана. Это положение, конечно, очень обидно, смириться с этим я не смогу, поскольку в моей независимой стране я вроде есть, но меня как бы нет. Ну и я стал интересоваться дальше. Оказалось, что структура, которая контролирует сферу культуры и искусства - т.е. Министерство культуры, - тоже не описана законом, который регулировал бы деятельность этой организации, равно как и мои отношение с ней. А это все один закон - Закон об искусстве. И я пришел к выводу, что институт, именуемый Министерством культуры, который остался нам в наследство от Советского Союза, где, кстати, закон устанавливал пределы его деятельности, в течение двадцати лет законно не регулируется. То есть вне закона не только я, но и Минкульт, позиционирующий себя как институт, ответственный за армянскую культуру внутри и вне страны. Я не могу назвать существующее состояние преступным, но и сказать, "вай, упустили, неувязочка", тоже не могу. Какая неувязочка - двадцать лет! Те, кто создал такое положение, лучше нас знают, что значит действовать в ситуации, когда ты не ограничен законом. Закон регулирует отношения экономического субъекта с обществом, покупателя с продавцом, наконец, преступника с обществом. Закона, который регулировал бы мои отношения с Министерством культуры, не существует. На блатном языке это и называется беспредел. И меня никто не сможет убедить, что это упущение. Нет, это политика. Потому что вектор работает с первых дней независимости до наших дней. И будет работать дальше.
- Естественно, потому что все давно усвоили, что финансовая зависимость от одного-единственного спонсора работает лучше всякой цензуры.
- Ну да. Создается ситуация, когда свободный творческий человек выпроваживается из страны. Куда ты потом поедешь, станешь официантом или солистом Берлинского оркестра - это не важно. Важно, чтобы на своей площадке ты не светился. Это то, что мы видим в течение двадцати лет. Началось, моя глубокая уверенность, с финансово наиболее независимых артистов. Лорис Чкнаворян, Гегам Григорян, Арам Карабекян, Тигран Левонян. И последняя история - несчастный Нарек Арутюнян, который сидел и, благодаря тому, что у него были собственный финансы, делал какую-никакую собственную культурную политику. Кто на очереди - Гафесчян?
- Ты перечислил людей с очень мощным личным финансовым ресурсом. Прости, но к этой категории ты, кажется, не относишься. В чем проблема?
- Тем не менее я не могу давать концерты. Не могу продавать билеты, потому что для этого я должен быть независимым предпринимателем и иметь чековый аппарат. Но здесь тоже казус. Этот самый аппарат прописывается по юридическому адресу. А если мой адрес - моя квартира, соответственно билеты следует продавать непосредственно из дома... Спрашиваю своих коллег: кто-нибудь оформил себя как независимый предприниматель и купил кассовый аппарат? Таких людей в этой стране не существует. Так для кого написан этот закон, это постановление? Для меня одного? Я хожу на концерты, организованные премьер-министром, Министерством культуры. Чека мне с билета не дают. Как мне это понимать? Обходится закон, и причем госмужами? И что мне как человеку искусства делать? Какой шанс при подобном положении дел дает мне мое государство? Никакого.
- Даже если не все относятся к этому вопросу так болезненно, реально, как я понимаю, это проблема многих. Может, стоит обратиться в какие-то инстанции?..
- Людей, с которыми можно адекватно обсудить эту проблему, я не знаю. Это мы сейчас сидим, разговариваем и друг друга понимаем. А люди, которые сидят в высоких креслах и на которых вроде лежит бремя ответственности, в подобные диалоги предпочитают не вступать.
- Ну а если попробовать действовать через институт продюсирования?
- Да, есть продюсерские компании. Но ситуация, в которой артист стучится в продюсерские двери, - литературная. Во всем мире все происходит наоборот. Допустим, у нас все по-особому. Так или иначе, если продюсер ко мне не стучится и я не знаю, как развивать свои творческие идеи и представлять себя зрителю творческой единицей, - это тоже не решение вопроса. И зачем мне продюсер, если до последнего времени я сам прекрасно решал свои проблемы: арендовал зал, продавал билеты, платил с этих сумм государству проценты и давал свои концерты. Так же, как огромное количество музыкантов. Ладно, у меня двенадцать дисков, проекты с западными компаниями, работа в кино. А человек, который только окончил консерваторию и никому не известен, у него должен быть шанс? Государство этого шанса не дает. И остается - билет за границу, если есть деньги, а нет - иди, поработай официантом. С художниками дело обстоит еще хуже - во всем городе остались одна-две частные галереи. Литература, театр! У нас множество независимых молодежных трупп - люди, которые в силу энтузиазма и преданности избранному пути готовы не получать прибыли от билетов на свои спектакли...
- Тебя возмущает, что профессия превращается в хобби или даже фанаберию?
- Естественно. В течение двадцати лет строится определенная политика, которая опускает профессиональную планку на уровень самодеятельности. А в результате происходит самое страшное - уничтожаются преемственность, связь поколений, традиции. Одной сотой финансирования, которое было кинуто на детское "Евровидение", было достаточно, чтобы устроить общенациональный праздник по поводу дня рождения Месропа Маштоца. Мы-то свое сделали - выпустили диск, устроили целых три презентации. Но это неправильно. Потому что ни один человек задачу государственного масштаба без государственного ресурса решить не может. Мы, артисты, можем задаваться этими вопросами, но если у нас нет государственной базы, нам не удастся это сделать на общенациональном уровне, придать то значение, которое привлекло бы внимание извне. Слава тебе Господи, в этом народе всегда рождается некто, кто берет на свои плечи больший груз. Но это нормально, когда у тебя нет государства, когда ты 700 лет живешь в каких-то преториях и делаешь все, чтобы сохранить свою культурную идентичность. Но такой подход ненормален, когда у тебя собственное государство, когда ты его позиционируешь как свободное, независимое и когда у тебя есть своя Конституция и свой закон.
- Словом, на твой взгляд, для адекватного культурного развития нам только и недостает, что Закона об искусстве?
- Нет. Не только. Не буду даже оглядываться на "белый мир". История изобилует примерами деятельности людей, которые были реально озабочены проблемой национального духа. В блокадном Ленинграде симфонический оркестр продолжает работать, и кто пишет для этого оркестра - Шостакович! Какой приказ подписал Горбачев непосредственно перед тем, как поставить подпись под документом, оповестившим о распаде Союза? Указ о присуждении звания народного артиста СССР Олегу Янковскому. Вот так формируется приоритет и национальное самосознание. А не через колбасу, сеть супермаркетов, песни с плясками. Это проводник национального духа, это то, что формирует нацию как культурную единицу.
Сона МЕЛОЯН, "Голос Армении"