Собеседник Первого Информационного – председатель Апелляционного суда Вазген Рштуни.
– Господин Рштуни, из опубликованной в интернете прослушки телефонных разговоров руководителей СНБ и ССС становится ясно, что судья испуганно звонил начальнику Службы национальной безопасности, чтобы уточнить, что он должен делать. Как вы оцениваете этот факт?
– Насколько мне известно, судья опубликовал заявление о том, что он не знает начальника Службы национальной безопасности и не звонил ему.
– Для вас это утверждение достойно доверия?
– Я не имею права обсуждать этот вопрос. Как вы знаете, у нас есть соответствующий комитет в судебной системе, который возможно обсудит или не обсудит этот факт.
– Но как вы оцениваете этот факт, когда судья уточнял у руководства другого ведомства, что ему надо делать?
– Если такая вещь существует в реальности, этот факт очень порочный, и я никогда не приветствовал и не могу приветствовать такое поведение.
– Но в то же время факт, что есть такие судьи. Как можно очистить систему от зависимых, исполняющих указания судей?
– Я думаю, что судьи в основном решают самостоятельно. Но я не знаю конкретных статистических данных, я не знаю конкретных фактов, но, насколько мне известно, у нас сегодня в судебной системе есть очень смелые, способные принимать собственные решения судьи, которые выносят решения без опаски, не получая никаких указаний от правительственного чиновника или другого должностного лица. А те, кто звонит, чтобы уточнить, что они должны делать, я считаю, что эта практика порочна. Я не хочу затрагивать конкретный случай, поскольку, возможно, соответствующая комиссия рассмотрит этот вопрос, и я не хотел бы выражать предвзятое или направляющее мнение.
– Господин Рштуни, председатель Верховного судебного совета Гагик Арутюнян считает, что сегодня судьи более независимы, чем раньше. Вы разделяете это мнение, и, на ваш взгляд, в чем причина того, что они не были независимыми раньше?
– Могу сказать, что сегодня у нас есть Высший судебный совет, который, по сути, кроме назначения судей Кассационного суда, остальных судей назначает ВСС. Правда, назначение судей должно быть ратифицировано указом президента, но есть процедуры, которые, даже если президент не издаст указ, данный судья может работать, в отличие от предыдущих правил, в случае которых было труднее преодолеть, в переносном смысле, вето президента. В этом смысле, я думаю, в какой-то мере гарантируется независимость суда. Естественно, у нас должны быть хорошие законы, правила, которые предусмотрят гарантии для судей, но суд, сам судья, должен сам принять решение, как он работает. Если судья в предусмотренном законом порядке принимает решение и руководствуется исключительно законом, я считаю, что ни ВСС, ни президент республики не могут помочь или помешать судье в этом вопросе. Наконец, судья имеет защищенный мандат, обладает некоторым иммунитетом, ранее был полностью неприкосновенен, его можно было привлечь к ответственности только с согласия Совета юстиции, президента. Сегодня немного другие корректировки, но судья имеет функциональную независимость. Иными словами, за действия, вытекающие из его статуса, судью нельзя привлечь к ответственности без согласия или разрешения компетентного органа. Следовательно, когда эти процедуры предусмотрены, юридически уже предусматриваются гарантии независимости судьи. Наконец, я убежден, что если судья не хочет работать под чьим-то влиянием, у него есть сила воли, у него есть мужество, смелость, тогда судья будет работать свободно. Я не говорю, что работа судей проста, но в любом случае, если судья имеет свою волю, он может работать.
– Господин Рштуни, Вы считаете, что судья Александр Азарян по делу Роберта Кочаряна действовал в рамках своих полномочий?
– Знаю судью Азаряна очень хорошо и очень давно, я могу с уверенностью утверждать и сказать, что в отношении Азаряна никто не оказывал давления, посредничества, чтобы осуществить какое-то действие в пользу Кочаряна в вопросе освобождения Кочаряна. Я заявляю это от имени Азаряна и своего, повторяю, зная его очень хорошо.
– А на вас пытались оказать какое-то давление? В конце концов, вы являетесь председателем Апелляционного суда.
– Я говорю однозначно – на меня не оказывалось никакого воздействия, давления в вопросе освобождения Кочаряна. Что касается решения, это решение было обжаловано сегодня в Кассационном суде, и я не могу его комментировать.
– А как юрист, Вы считаете, что Кочарян обладает абсолютным иммунитетом и может быть освобожден на этой основе?
– Как юрист, я согласен с решением Азаряна. Причем, скажу, что в прессе не раскрывается вся суть данного решения, и поскольку она не была раскрыта, я также не хочу раскрывать это, поскольку потом в связи с этим будут звучать обоснования, начнутся обсуждения. Поэтому когда это раскроется, тогда пусть и будут обоснования. В любом случае, судья Азарян нашел, что Роберт Кочарян пользуется иммунитетом – в связи со всеми действиями, связанными с его статусом. Теперь у нас есть вышестоящий суд, пусть вышестоящий суд оценивает, правильна ли позиция Азаряна, или нет. Все мы люди, и мы можем ошибаться как в жизни, так и в работе. Но я могу сказать, что согласен с позицией Азаряна. Даже если Кассационный суд выразит другую позицию в связи с этим подходом, мы посмотрим, почитаем. Может быть, это будет убедительно, а может и нет.
Естественно, как судьи, мы обязаны принять решение высшей судебной власти, но как юристы, оставаясь при другом мнении.
Сона Арутюнян, https://ru.1in.am/